из последних сил. – У вас ещё будет время, чтобы узнать подробности, а сейчас Алея устала. Она долго летела и ей пора отдыхать.
Родня разочарованно выдохнула, но покорно направилась к выходу. И только Марфа задержалась, сказав напоследок:
– Надеюсь, завтра ты оденешь подобающее платье, дитя. Эти штаны и рубаха совершенно не подходят для дочери первого воеводы!
– А что будет завтра? – не поняла Алея.
Её веки уже так отяжелели, что она была готова уснуть, сидя и не раздеваясь.
– А хоть бы и ничего, – припечатала тётка. – Что ж теперь до старости будешь, как мужик ходить?
– Князь завтра устраивает пир в честь вашего возвращения, доченька, – вставила слово мама.
– И там будет много знатных молодцев! – добавила Марфа. – А нам ещё Алейку замуж отдать надо.
– Молодцев! – разгневалась Ланиока. – Молодцами они уже давно побывали!
– И что ж!? Алея тоже ягода не первой свежести!
Сама кхари следила за спором с трудом понимая, что происходит. Лучше всего она осознавала, что визгливые нотки в голосе отцовой сестры раздражают её до безобразия. Сам воевода куда-то испарился, едва сгрузив дочь жене.
– Замуж не пойду, – сказала Алея, как могла твёрдо, сквозь подступающее марево сна. – А платье надену.
Тётка недовольно глянула на племянницу, но воспитательные моменты решила отложить на потом. Вот выйдет замуж и одумается, как старшим хамить. А пока с неё было довольно и согласия на платье. С этими мыслями Марфа, довольная, распрощалась.
– Зря ты с ней так, Алеюшка, – сказала мама. – Она злопамятная.
– Прости, матушка, – Алея подумала, что, наверное, стоит прибрать, отращенные в Исенбаре, когти хотя бы на время.
– Иди отдыхай, доченька. Мы обо всём с тобой поговорим завтра…
***
Проснулась кхари далеко за полдень. Как добиралась до постели, она не помнила. В памяти осел только сумбур вчерашней встречи. Вот и оказалась она в Лурье. Что же дальше? Может, и правда ей было бы легче, путешествуй она на лошади? Тогда бы кхари увидела Златолучье со всеми его красотами только в Липце, когда вода в реках бы потеплела, и перестал вырываться пар изо рта при наступлении ночи. И травы к этому времени нальются особенной зелёной силой, и станет можно бегать по ним босой в одной рубахе…
Алея сладко потянулась на перине. Сто лет не приходилось спать ей в подобной кровати. В Исенбаре её окружали шёлковые подушки, ковры и кисейные занавеси. А тут отовсюду веяло древесной незыблемостью. От бревенчатых стен шла ощутимая сила, которая пронизывала собою и увлекала в почти позабытый мир древней Лурьи.
Едва под ногой кхари скрипнула доска пола, как в светлицу вошла девка-чернавка и сказала, что ей велено помочь госпоже Алее собраться к пиру. С помощью работницы кхари искупалась и принялась одеваться.
И
