Ленья. Это выглядит очень современно.
– Это имя все равно никогда не было настоящим, почему бы его не обновить?
Лотте показалось, что они уже достаточно ходили вокруг да около.
– Я хотела бы тебя кое о чем попросить.
– Меня? О чем? Интересно.
Мы хотим записать новую пластинку с песнями Вайля.
Глаза Брехта закрылись, как диафрагма камеры. Лотта тут же пожалела, что не нашла нужные слова. Ей не надо было начинать с «песен Вайля», ведь Брехт каждое произведение считал своим. Это, собственно, и стало причиной, почему сегодня она выступала в роли просительницы.
– Я хочу спеть песню «Сурабайя Джонни», – продолжила она твердым голосом. – Было бы хорошо, если бы ты согласился.
Черты Брехта трудно было прочитать в полумраке. Только напряжение его тела выдавало, что все его внимание направлено на Лотту и ее дело.
Да, ты не единственный, у кого есть дело.
– Песня? Я о ней уже почти забыл! – удивленно воскликнул Брехт. На мгновение он замолчал. – Спой для меня. Пожалуйста! – попросил он хриплым голосом.
Лотта вздрогнула от испуга, ведь ему опять удалось преподнести ей неприятный сюрприз. Это невозможно, как петь перед ним в тишине? Без инструментального сопровождения, за которое можно спрятаться. Сейчас ничто не сможет отвлечь от ее уже низкого и хриплого голоса.
– Может быть, это не достаточно эпично для тебя, Брехт, и тебе не понравится, – колебалась она.
Когда он наконец ответил, его голос звучал нежно.
– Ленья, дорогая, все, что ты делаешь, вполне эпично для меня.
Тогда она закрыла глаза и начала петь. На первых тактах, будто в первый раз, она услышала свой постаревший голос. Но чем дольше она пела, тем быстрее улетучивалась тревога. Она пела, пока все вокруг не поплыло перед глазами и она не погрузилась в картины прошлого.
Так говорят о смерти – время в этот момент как будто растягивается. И перед Лоттой мелькает вся ее жизнь.
Акт 1
Я таращусь, поражаюсь,
и смотрю теперь на дверь
Сцена 1
Гребная шлюпка – Грюнхайде, лето 1924 года
Лотта вытерла со лба капельки пота. Соль жгла свежий комариный укус на запястье. Целый рой этих насекомых окружил ее, пока она выравнивала шлюпку. Но Лотта спешила и ни разу не опустила весло, чтобы отмахнуться. И это стоило того – надо было быстро выполнить важное задание. Господин композитор, наверное, уже на вокзале и ждет, чтобы его встретили. Он, видно, пишет музыку к новому либретто гостеприимного хозяина, приютившего ее. Вот уже несколько месяцев она живет в прекрасном особняке у семьи Кайзер и не платит ни гроша. Лотта многим обязана этому семейству, и как только «глава кайзеровской империи» попросил, поспешила отправиться на вокзал, чтобы встретить этого господина
Первая строка из «Песни о фрикадельке» для голоса и фортепиано (1925) Курта Вайля.
