откидывается назад. Это долгая ночь. Цикады, безразличные к войне и миру, к тому, кто и как называет войны, снова усиливают свой монотонный стрекот. Это их война, а возможно, их переговоры о мире, которые мы не способны понять. Луна. Ранний свет наступающего дня делает ее бледнее и бессмысленнее. Так было всегда, еще до появления людей.
Не сговариваясь, Онода и Сузуки одновременно поднимают на нее глаза.
– Люди были на Луне, – тихо говорит Сузуки, с опаской, словно не желая сразу раскрывать слишком много шокирующей информации.
– Когда? Как?
– Меньше пяти лет назад. Мне неприятно об этом говорить, но их туда доставили ракеты американцев, наших бывших врагов.
– Америка по-прежнему наш враг.
– Уже нет. Они даже приезжали к нам на Олимпийские игры[4].
– Я знаю об играх, – говорит Онода.
– Откуда? – удивляется Сузуки.
– Вражеские агенты разбросали по острову тщательно сфабрикованные японские газеты. Некоторые выглядели правдоподобно, но это только чтобы выманить меня из джунглей.
Онода надолго умолкает.
– Я продолжу свою войну. Я сражаюсь уже тридцать лет, и меня хватит еще на несколько…
– Но факты, которые…
– Я подумаю об этом, – прерывает его Онода.
– Что должно произойти, чтобы вы прекратили воевать? – тихо спрашивает Сузуки.
Онода думает.
– Сброшенные с самолетов листовки, в которых меня просили сдаться, были подделкой. Я могу это доказать.
Он говорит это больше для себя, чем для нежданного гостя.
– Есть только одно условие, при котором я сдамся. Только одно.
– Какое? – спрашивает Сузуки.
– Если бы один из моих командиров пришел сюда и отдал мне приказ прекратить боевые действия, тогда бы я сдался. Только тогда.
Сузуки подхватывает эту мысль.
– Давайте я попробую кого-нибудь привезти. Однако сначала нужно, чтобы кого-то из тех офицеров вернули на службу. По новой конституции, у Японии очень маленькая армия, исключительно оборонительная.
Сузуки прикидывает.
– Я могу вернуться в Токио через два-три дня. Затем еще примерно десять дней на то, чтобы все организовать… Через три недели я могу снова быть здесь.
Онода на секунду задумывается.
– Звучит здраво.
Сузуки торопится:
– Что вы об этом думаете? Мы встретимся снова, прямо здесь, на этом месте. Я приведу одного из ваших начальников. Никаких филиппинцев. Никого больше. Только он и я.
Теперь Онода говорит официальным тоном.
– Я согласен. Но если вы попытаетесь обмануть меня, я без предупреждения открою огонь по вам и тем, кто будет с вами.
Никакого рукопожатия, лишь едва заметный поклон. Мужчины не касаются друг друга. Сузуки испытывает воодушевление.
– Я могу вас сфотографировать?
– Нет, – говорит
Летние Олимпийские игры в Токио состоялись в 1964 г.
