как-то неуютно. И словно посмеиваясь над твоей беспомощностью, по Луне блуждают голубоватые точки, красноватые и зеленоватые пятна, светятся непонятным люминесцентным светом одни кратеры, а другие мутнеют, теряют свои границы и очертания, заполняются каким-то веществом, словно прикрываются от любопытных глаз землян пылевой завесой, и так далее и тому подобное. А тут еще заявление НАСА в национальном пресс-клубе Вашингтона 21 марта 1996 года. Там было официально объявлено о существовании объектов техногенного характера и искусственных структур на Луне. И как ко всему этому прикажете относиться?»
Александр вернулся к «Хроникам Мирабель», к тому месту, где кратер вернулся к своему размеру. «Это какие же технологии надо иметь, чтобы прятать целые километры за считаные секунды?» – подумалось вскользь ему.
…Еще более удивленный взгляд Искандера уперся в спину удаляющейся Мирабель.
– Погоди, погоди, – закричал он, рванувшись вслед. – Это тебе.
В руках Мирабель оказалось целое ведро цветов. Они были желтые, как солнце, круглые и наивные, словно карликовые подсолнухи. В черном ведре они смотрелись нелепо и вместе с тем грандиозно торжественно, как корзина подснежников в королевском дворце или куст роз, распустившийся посреди зимы.
– Искандер… Зачем? Ты… ты общипал все побережье? Тебе… Нам попадет.
– Вот сию секунду арестуют и посадят в карцер, – обезоруживающе рассмеялся Искандер. – Возможно, ты права, но это неважно. Эти цветы – тебе.
Цветы. Какая редкость здесь цветы. Мирабель смотрела на них и разве что не гладила нежные лепестки. В этом царстве снега и льда круглый год господствовали два цвета: белый и черный. Лето приходило ненадолго и как-то не всерьез, солнце лишь сильнее слепило глаза, отражаясь от нетающих граней сползающих в океан ледников. И лишь ненадолго там, далеко, у самой кромки берега, земля освобождалась от снега и льда, и на ней появлялась трава. Настоящая, реальная трава, а не буйные искусственные тропики оранжереи. И еще реже, не каждый год, среди этой травы распускались цветы. Но сейчас август, разгар зимы для этого полушария. Здесь метели, и вьюги, и жестокие холода, цветов сейчас быть не может, они если и распускаются, то где-то там, много севернее. Откуда же вы, маленькие, выросшие на большой земле под реальным солнцем, обласканные свежим ветром и густыми утренними туманами? И он, вот он нарушил запреты и набрал их, и все это ради нее.
– Ну и чего молчим? Чего ждем? – опять заскрипел Колдун.
– Ну, что тебе сказать, – неуверенно произнесла Мирабель, – мы просто друзья.
– Это ты так хочешь думать. Может, мне его все-таки уничтожить? Нет человека – нет проблемы.
– Не вздумай, Колдун, я тебе этого никогда не прощу.
– Не думал я, что все так запущенно.
– Он
