style="font-size:15px;"> – Владыка не создавал Ад.
– Но мог улучшить. Скажем, пробить потолок и залить лавой это поганое место, – я ехидно оскалился. – Как тебе идея?
– Иногда я думаю, что ты безумен куда больше, чем хитёр, Истиннорождённый.
Я поднял взгляд к потолку.
– Сколько камня между нами и Фоэдо?
– Лиги. Много лиг, – прикинул генерал. – Фоэдо и Эйкут переплелись в незапамятные времена, с тех пор пласт постоянно разрастается. И если тебя посетила мысль пробить дыру до самого Аркса, то вынужден огорчить. Круги располагаются ступенями, но только первые два напрямую соединены между собой. Под ними – Бездна. Упадёшь с круга – сгинешь навечно.
– Не говори мне о Бездне.
Я поднялся. Голова пошла кругом.
– Прости за любопытство, но как ты сумел выбраться?
Голос Тамиша прозвучал издалека, раздвоился, заскрипел ржавым металлом.
Я пошатнулся. На руках проступили капли пламени – вязкого, зловонного, отравленного. Колючие тиски сдавили рёбра. Я харкнул липкой зелёной жижей, царапая грудь, осел на колени. Боль растеклась по плечам, вгрызлась в лопатки. Рога ударились о кристаллы.
Планария. Южный тракт
Солома впивалась в спину, жалила плечи. Жар волнами растекался по телу, будто в груди внезапно вспыхнуло солнце. Его обжигающие лучи кипятили кровь и плавили кости.
– Она не продержится ещё десять дней, – зло прошипел Рейз. – Нужно найти врачевателя.
– Мы бы нашли, но ты же не пропустил ни одного постоялого двора, – в тон ему ответила Элин. – Куда ни зайди, везде скандалы, ссоры и драки. Я устала ночевать посреди поля, устала выпрашивать у фермеров воду и убеждать анерхов, что её болезнь не заразна. Даже ты не знаешь, что это за напасть. Вдруг это чума?
– Прекрати ныть, умоляю. Пара бесед со святошами не сделают из тебя мученицу.
– А из неё сделают? – фыркнула девушка. Голос её звучал тише, она по-прежнему управляла повозкой.
– Зависть делу не помощник. – Рейз смочил водой полотенце. – Мир избрал Вестницу, и с этого момента, хочешь ты того или нет, твоя жизнь зависит от неё. Все жизни в вашем крохотном мирке зависят от неё.
– Если нам всем суждено умереть от чумы, никакая Вестница нас не спасёт.
– Не переживай, вас убьют ваши пороки. – Он положил мне на лоб мокрую ткань.
Эйкут. Арена
Я погружался в топь – бесконечную, как вселенная, непроглядную, как первородный мрак. Я тонул. Тело опускалось ко дну, утягивая за собой пылающую душу. Я горел: дышал огнём, плевал горячей кровью и плакал обжигающими слезами. Пламя сплеталось в нити, обрастало цепкими крюками, взлетало в пустоту и никак не находило опоры. Вокруг не было ничего.
Я парил – падал бесконечно долго, пока несуществующий ветер не сожрал мои крылья, пока тьма не сгрызла рога, пока само время не перестало
