трусы-парашюты в мелкий цветочек. После девочка покопалась во внутреннем кармане и достала карточку, очень похожую не водительские права с магнитной полосой.
– Это местные документы и банковская карта, на которой электронный кошелёк. Я не вижу ауры, как некоторые, но уже всё разузнала.
После этой фразы Аня показала язык Синевласке.
– В общем, айди тут так и так нужен, если решим задержаться или поселиться в Зимнем. Без этой карточки не пустят дальше Внешнего кольца, и расплачиваться в магазинах им удобней.
– Денег нет всё равно, – пожал плечами в ответ на это, – Какие ещё магазины…
– Спораны, горох, янтарь, жемчуг и есть деньги, – огорошила меня Аня и выпалила на одном дыхании, – Десять кредитов меняют на один споран, одну горошину меняют на пятьдесят споранов, одну чернуху меняют на двести пятьдесят гороха, а краснуха идёт по пятьсот гороха. А ещё, каждому свежаку в Зимнем дают подъёмный капитал. Это триста пятьдесят кредитов.
Я покрутил карточку в руке. Не больше, чем банковская по размеру. На одной стороне магнитная лента, номер, цветная фотография, позывной. Обратная сторона содержала те же символы, что распечатал Эриксон во время беседы, но в более мелком, убористом масштабе. Справа ещё одна матрица невнятных символов, обозначавшая ментата, зарегистрировавшего меня в местной базе.
– Это ментат-метка, – принялась старательно пояснять Аня, увидев проявленный мною интерес к странному документу, – Она уникальна для каждого существа в Улье, и какую бы ты пластическую операцию ни сделал, эта метка никогда не изменится, говорят, что её тоже как-то можно подделать, но это проблемно.
Пока Аня мне всё объясняла, почти легла на мою подушку, якобы для того, чтобы видеть документ, показывая пальчиком на него. Она была так близко, что я ощутил цветочный запах шампуня, исходящего от тяжёлых, прямых, иссиня-чёрных волос. В завершении своих манипуляций чмокнула меня в щёку, и я почувствовал, что Анина рука скользнула под мою подушку, оставив там какой-то немалый предмет.
– Иди уж, – пригрозила суровым голосом начинающий знахарь, занимавшаяся капельницей, – Или я сейчас охрану кликну…
– Всё, убежала! – сделала ехидный выпад беспризорница, – Можешь теперь сколько хочешь тереться о крепкое тело кваза своими дойками!
– Вот, я тебя сейчас…
Синевласка попыталась ухватить Аню, но та мгновенно переместилась ей за спину и предприняла попытку бегства.
– Выздоравливай, Орк! – одарила меня улыбкой девочка и хлопнула дверью.
Бывшая студентка проводила её взглядом:
– Вот, зараза…
– Девчонка только ожила, – ответил ей я, – Улей у нас многое отобрал, но и подарил кое-что взамен. Анька на равных правах влилась в коллектив, где она нужна и представляет ценность, а до этого была сама по себе, совсем одна.
– Да, она рассказывала, – согласилась наша инопланетянка, – Как её вокзальные били и попрошайничать заставляли.
– Ты бы с ней не так
