Да ещё какие! А во-вторых, ингредиенты там требовались очень редкие и дорогие. Не каждый зельевар рискнёт хранить у себя на полке ядовитый глаз болотного слизня – его ещё достать надо, кстати, или песок, осыпавшийся со старого тролля – тоже очень редкая штука.
Я так и представила себя с совочком и веником, вежливо стучащуюся в троллью пещеру с просьбой подмести там пол… Что ж, тем важнее было устроиться на работу в аптеку Норотустры. Уж там-то должно быть вдоволь и песка, и глаз, и хвостов с зубами всяких тварей.
Я засиделась до поздней ночи, и так, и эдак примериваясь к будущей работе с антизельями. Носила себе из кухни бутерброды, большие зелёные яблоки и чай с печеньками. Перебивалась сухим пайком и совсем на это не жаловалась. Я только начала распробовать самостоятельную жизнь, где не было места ни этикету, ни протоколам. И мне эта жизнь нравилась, ведь раньше я была птица подневольная, хоть и принцесса, а теперь оказалась сама по себе.
На следующий день, одевшись теперь в синее платье, я смело толкнула входную дверь аптеки и вошла внутрь. Услыхав трель входного колокольчика, ко мне кинулся клерк, который по виду посетителей с ходу определял, насколько большую кучку денег они здесь оставят. Мой вид его воодушевил необычайно, ведь макияж я сделала такой же как вчера, и собиралась этим образом пользоваться на постоянной основе.
– Я к господину Норотустре, – я помахала письмом-приглашением перед лицом разочарованного клерка.
– Как вас представить? – сменил он тон с заискивающего на деловой.
– Скажите, что Гоша Макрон ожидает аудиенции.
Я осталась верна первоначальному замыслу и теперь готовилась к предстоящему представлению. Через пять минут меня провели вглубь аптеки, где в небольшом кабинете меня ожидал Филипе Норотустра.
Я думала увидеть кого-то наподобие старины Грэма, т.е. старого, согбенного годами и долгими размышлениями человека не самой опрятной наружности. Но владелец аптеки оказался далёк от этого образа. Он был высок и полноват, в возрасте, но молодился, носил очки в роговой оправе и аккуратную стрижку. Одет он был в брюки, рубашку и тёплый шерстяной жилет.
К его чести, он мастерски скрыл первоначальное удивление, что его посетителем оказалась женщина. Да ещё какая! В немолодом аптекаре чувствовался стержень, жизненный закал, позволяющий ему держать лицо в любой ситуации.
– Прошу, садитесь, мадам Макрон, как я понимаю? – начал диалог он.
– Мадемуазель, – совершенно справедливо поправила я его. – Я была чрезвычайно рада получить ваше приглашение на беседу.
Кабинет оказался мизерным, Норотустре здесь было явно тесно. Его массивный стол занимал основное пространство помещения, сбоку стоял шкаф, за стеклянными дверцами которого хранились пыльные стопки свитков разного размера. Ещё в кабинете имелось аптекарское кресло и стул для посетителей. Позади Филипе располагалось окно, выходящее в тихий проулок.
Я
