слюной, а желудок снова забурчал.
Главное, не вспоминать, из кого сварен этот обед. Представить, что это, например, свинья. Чем свинья лучше паука? Почему её есть можно, а паука нельзя? Кто это сказал?
Юноша задышал торопливо, вновь справляясь с тошнотой, открыл рот. Терпеливо дожидавшаяся этого момента девочка аккуратно влила бульон, зачерпнула следующую порцию.
Бульон оказался неожиданно вкусным. Настолько вкусным, что Вадим сразу забыл, из кого он был приготовлен и, проглотив, сам потянулся за добавкой. И разочарованно прикрыл глаза, когда девочка, скормив ему ещё пару ложек ароматной жидкости, строго сказала:
– Пока всё. Вечером дам побольше.
Желудок недовольно буркнул, но сильно ругаться не стал. И, уже уплывая в сон, Вадим почувствовал, как маленькие ручки заботливо укрывают его одеялом и поправляют под головой подушку.
В следующий раз он проснулся от того, что яркое солнце, залившее комнату, пригрело его так, что ему стало жарко. Одеяло сразу показалось слишком тёплым и тяжёлым, и он, коротко застонав, стал выпутываться из своего кокона.
Тело не слушалось, руки ослабели настолько, что он с трудом пальцами шевелил, но он упорно стаскивал с себя одеяло, пока, наконец, весь взмокнув от вложенных усилий, от него не освободился. И только тогда, почувствовав на коже прохладу лёгкого ветерка, задувающего в открытое окно, понял, что он полностью раздет. Даже плавок на нём нет. А если его девочка увидит?
– И чего тебе не лежится? – услышал он укоризненный голос и, вспыхнув до корней волос, начал вновь возиться с одеялом, теперь уже пытаясь укрыться. – Попросить не мог? Я и вышла-то всего на пять минут, мог бы и подождать. Сейчас тебя умою и завтракать будем.
– Завтракать? – не придумал лучшего вопроса Вадим. От неловкости даже сил добавилось, сумел он натянуть одеяло.
Но старания его пропали втуне. Девочка поставила на табуретку у кровати таз с водой, намочила тряпочку и одним движением стащила с него ненадёжное укрытие.
– Ты чего делаешь?! – вскинулся он, но девочка с недоумением посмотрела на него и пояснила:
– Так умыться же надо. Дедушка сказал, что тебя трижды в день обтирать нужно, чтобы яд с потом выходил, а обратно уже не всасывался. Я так и делаю.
– Ты?!
– А кто ещё? – удивилась девочка. – У дедушки своих дел много и в огороде, и по хозяйству. А я по дому хлопочу, да теперь ещё и за тобой приглядываю.
Говоря это, она уверенным движением, показавшим, что делает это не в первый раз, уложила юношу на бок и начала ловко обтирать его влажной тряпкой, постоянно споласкивая её в тазу. Вадим закрыл глаза, чтобы не видеть своего позора. Да, если она уже не первый раз это делает, бессмысленно дёргаться. Но до чего же неловко! Неужели дед не понимает, что не дело юной девушке ухаживать за обнажённым парнем? Или у них здесь другие порядки?
– Давно я тут лежу? – выдавил он и закусил губу, потому что девочка, протерев ему спину, начала вытирать
