дальше. Побиться в истерике? Потерять сознание? Поплакать? Повозмущаться и покричать? Разбить все хрупкие предметы в кабинете? Начать сочинять страшную месть подлым злодеям, втянувшим ее в большие неприятности?
Марина посмотрела на оставшегося с ней мужчину. Лорд Кайдэс… так его назвали?
– Могу я увидеть лицензию и список смертников, о которых упоминал… господин Селиванов? – практически прокаркала она, стараясь держать себя в руках. Она еще многого не понимала, терялась в тысяче догадок, но нужно было начать хотя бы с чего-то разбираться в обрушившейся на нее реальности.
Плакать? Позднее. Все, не способное сохранить ей жизнь, позднее.
До сих пор равнодушный взгляд, смотрящий на нее, как на предмет мебели, на миг сверкнул чем-то новым. Если бы в этот момент Марина не смотрела ему прямо в глаза, не заметила бы изменений.
Кайдэс отвернулся и направился к выходу:
– Ждите здесь.
Вот и второй участник неприятных событий оставил ее.
Марина несколько секунд продолжала стоять, будто ждала, что кто-то еще войдет внутрь кабинета. А потом обессиленно упала в стоящее за ней кресло, упала бы и на пол, но, к счастью, хоть здесь повезло.
– Это правда, самая настоящая правда, не галлюцинация, не бред, а реальная правда, – руки затряслись, накатила такая слабость, что невозможно было описать словами, перед глазами замелькали темные круги и закружилась голова.
Марина глубоко задышала, усилием воли стараясь заставить себя побороть приступ паники и уход в несознанку – они сейчас не помогли бы никак.
– Естественно правда, сестренка, – вдруг раздалось веселое откуда-то сверху, – а ты думала мы в сказке? Заруби себе на носу, ты не спятила, а мы не галлюцинации.
Оказалось, что говорила одна из чучел-голов: громадная бычья морда с тремя рогами и тремя глазами. Мимика у нее была воистину шедевральной, практически каждую секунду мышцы морды двигались и менялись, живя собственной жизнью.
– Да не парься так, сестренка! Подумаешь, узнала о Нави! Мелочь! Но взгляни на это с другой стороны: сколько возможностей тебе с этих пор открываются, и ты больше не слепая, ограниченная в незнании девица, как другие явьи. Му-у-у, здорово!
Восторгов чудовища без тела Марина пока разделить не могла, как не могла и в полной мере осознавать, с кем именно говорит. В том смысле, что крупицы неверия во все потустороннее, что впитывались в умы детей с младенчества, сейчас сильно воевали с тем, что происходило с ней в реальности. Как и переживала она не столько оттого, что попала в другой мир – в конце концов, это вполне можно было пережить, после ряда шоковых ступоров и обмороков. Но вот то, что своей собственной рукой подписала себе смертный приговор, она смириться не могла и не хотела.
Сообщать о своих мыслях и страданиям окружающим Хромова не собиралась, зато решила восполнить пробел в образовании.
– Что такое Навь, и кто такие явьи?
– Мну-у-у,
