хотелось воздухом смолистым,
Осталось до лужка один бросок.
И вот её любимая поляна,
Вдруг ощутила, чей-то острый взгляд,
Блуждал по ней, заныла в сердце рана.
Глаза из темноты огнём блестят.
Шерсть дыбом и она готова к схватке,
На встречу шёл самец заклятый враг,
Огромный волк и нет в нём недостатков,
Смотрел с любовью, и замедлил шаг.
С огромной головой, высок и строен,
Янтарные глаза, стальная шерсть.
Грудь широка, уверен и спокоен,
Взгляд не сводил, в сомнения поверг.
Не поняла сама, прошла в ней злоба,
Он выполнил знакомства ритуал.
Инстинкт в её крови, горит утроба,
Нюх не подвёл и волк об этом знал.
Три дня летели быстро, незаметно,
Они любили, но пришёл тот час.
Звала его с собой, но было тщетно,
Я буду приходить, – она клялась.
Пришла домой, где был уже хозяин,
Привёз ей много вкусной колбасы.
Наелась, за три дня и дом был раем,
Несутся дни, мгновения, часы.
Была не раз, на той любви поляне,
Ждала подолгу, только друга нет,
Домой бежала, тишина на стане,
Но чувство, что случится много бед.
Чуть позже, привезли туда команду,
Из города собак и егерей.
Теперь несут они самца гиганта,
И как тогда, опять случилось с ней.
Оборвалось внутри, увидев друга,
Как будто хоронили они мать.
От воя содрогнулась вся округа,
Не долго, ей пришлось расплаты ждать.
Тогда и поняла, жизнь зародилась…
Пора пришла, начало сентября,
Внутри зашевелились жизни силы.
– Я стану мать, мучения не зря!
Пошла в тайгу на ту её поляну,
Где встретила отца своих детей.
– Тем самым залечу на сердце рану,
Нет существа желанней и родней.
И первый, и второй родился мёртвый,
Крепыш последний, шустрый был – самец.
К груди подполз, уверенно и твёрдо,
Уснул потом, наевшись, наконец.
И нет счастливей матери на свете,
Смотря на солнце, щурила глаза.
Слабела, тяжело даются дети,
Сочилась кровь и капала слеза.
Щенка не бросишь, не дойти до дома,
Жизнь теплилась её, ещё три дня.
Судьба хозяйки – матери знакома…
Кормила сына каждый миг ценя.
В четвёртый день от голода проснулся,
Стал теребить холодные соски,
Но не подвижна милая мамуля,
Потом
