и побежали по извилистым улицам Фальрунна, держась за руки и смеясь. То тут, то там попадались еще гуляющие эльфы.
Около костра на небольшой площади не стихало веселье. Наль и Амаранта остановились, переводя дыхание. Играла музыка. Среди веселящихся простоэльфинов было несколько аристократов, и переглянувшись, влюбленные с горящими глазами бросились в только собирающийся круговой танец.
В тончайшей жемчужной дымке занималось над Фальрунном утро. Костры догорали. Легкий ветерок охлаждал пылающие щеки, глаза сияли, не признавая власти сна. Менестрель в поношенной тунике присел на землю, тихо трогая струны старой мандолины. Опустив голову, он словно нащупывал затерянную в веках тропу, а потом запел. Эльфы притихли, расселись вокруг него у почти прогоревшего костра.
Тонкие пальцы менестреля легко перебирали струны, извлекая щемящий мелодичный звон. В песне говорилось о человеческой девушке, которая, собирая ягоды, зашла глубоко в лесную чащу и увидела охотящегося эльфа. Тот желал скрыться, но девушка, еще не понимая, кто перед ней, просит его остаться и взять ее в жены.
Постой же, постой, друг прекрасен
Твой лик благороден и бел
Твой взор удивительно ясен
Я вижу – силен ты и смел
Голос менестреля словно заставлял неясные, зыбкие, как дым костра, образы вставать между ним и слушателями. Колыхнулась призрачная еловая ветвь, отводимая сильной тонкой полупрозрачной рукой. Высокая белокурая фигура, сотканная из рассеянного света, остановилась, ожидая. Другая приблизилась, цепляясь туманным подолом платья за кусты ежевики.
Эльнор молодой повернулся
Тихо главой покачал
И будто едва улыбнулся
В глазах же лишь лед и печаль:
– Соткешь ли ты мне сорочку
Из паутины лесной?
Тогда – кто знает? Быть может,
Смогу взять тебя я с собой
Лик ее тихо бледнеет
Но тотчас пылает взор
Так ветер тучи развеет
И солнце взойдет из-за гор
– Сотку тебе я сорочку
Тончайшего паучьего льна
А значит, вскоре я все же
В дом твой войду как жена
– Сошьешь ли мне ты перчатки
Из тонкой кожи грибной?
Тогда – кто знает? Быть может,
Смогу я остаться с тобой
– Сошью тебе и перчатки
Тончайшей кожи грибной
И значит, не сразу, но все же –
Вместе придем мы домой
– Сплетешь ли из лунного света
Мне ленту в тиши ночной?
Тогда – кто знает? Быть может,
Станешь моею женой
Она, опечалена горько,
Качает своей головой:
– Я бы просьбу исполнила, только
Не
