что такое усталость. Молодость – это то, что бывает лишь раз. И как бы сильно не хотелось, чтобы она вернулась, возврата не будет никогда…
Сон закончился и Юра проснулся. И впервые за последние много лет он не почувствовал себя полной развалюхой. Ему не только легко думалось, но и дышалось так, будто в грудь вернули легкие из тех времён, когда он мог совершать марш-броски на десятки километров почти не ведая усталости. Тело стало словно чужим, его словно заменили… Будто подарили новое!
Но ещё больше удивили глаза. Давно растерявшие зоркость юности, они вернулись в прежнее состояние, вновь видели так же хорошо, как много десятков лет назад. Нет, это была какая-то магия, нечистая сила точно имела место быть…
– Я не понимаю! – Егоров испугался громкости собственного голоса. Не было больше скрипа изношенных голосовых связок, голос вновь стал таким, каким был в молодости. Сильный и легко способный отдавать приказы без дополнительного усиления сразу сотням человек!
Юра, не веря происходящему и желая убедиться, что ему не показалось, повторил сказанное ещё громче:
– Я не понимаю!
– И чего же ты не понимаешь, Юрий Николаевич? – поинтересовался знакомый голос, принадлежавший Михаилу Россу. – Неужели ещё не догадался? Или ты просто боишься догадаться? Давай я тебе помогу, на вот тебе зеркало, любуйся собой новым.
Матово коричневый потолок, в который только что смотрел Егоров, преобразился ровно напротив него, в миг стал зеркальным. И в том зеркале Юрий Николаевич увидел себя. Но узнал он своё тело не сразу. Ему для этого потребовались секунды в количестве не менее пяти. А затем он запричитал:
– Это что? Это я? Миша, но как? Как такое возможно? Сколько мне? Мне ведь сто лет! Сто, а не сорок! Так нельзя! Это против природы, нельзя обманывать старость!
– Нельзя говоришь, Юрий Николаевич? – Миша Росс хитро улыбнулся. – Прикажешь устроить откат? Снова состарить тебя? Так огорчу, только омолаживать умеем, старить не умеем, как-то не требовалось это раньше. Нет, если тебе сильно надо, то теоретически…
– Всё, Миша, всё, пожалуйста молчи! – Егоров наконец-то овладел собой. Подавив растерянность, сильно смешавшуюся с радостью и страхом, он заставил себя принять вертикальное положение. Хотел просто сесть, а получился самый настоящий прыжок, не рассчитал сил, по старой памяти сработал, ведь забыл уже, что мышцы могут быть такими сильными и быстрыми.
– О да, к этому я тоже долго привыкал! – Росс хлопнул товарища по плечу. – Я себя омолодил, когда мне было всего семьдесят. Но даже тогда изменения были глобальными. Не представляю какую лёгкость сейчас чувствуешь ты, Юрка. Это, наверное, как заново родиться.
– Нет, ты не можешь этого представить, Миша! – Егоров начал метаться по помещению, в котором из предметов интерьера имелся лишь литой параллелепипед высотой не менее метра, недавно служивший ему кроватью. Помолодевший,
