легко доставал в самый дальний конец зала. Тильда медленно повернулась к двустворчатым дверям, украшенным знаками братства зодчих. И старалась смотреть не на лицо сенатора, а на скрещенные циркуль и линейку над его головой. – Мы рассмотрели ваши проекты и рады сообщить, что нами выбран проект госпожи Элберт. Остальным мы выражаем благодарность и надежду, что ваши таланты еще послужат на благо городу.
– Да чтоб вас всех Безликий пожрал с этим городом пополам! – в сердцах выговорил Николас Гренви, хлопнул ладонью по колену и вышел, не прощаясь.
Недовольный, расстроенный гул голосов резко отодвинулся, стал приглушенным, как шелест волн. Мужчины забирали свои чертежи, поздравляли с победой, прощались и расходились. Больше никто не позволил себе неподобающего выражения чувств.
– Мои поздравления, госпожа! Пришлите записку, если захотите прогуляться, – шепнул над ухом Дерек Шанно. – Я вовсе не против познакомиться с вашим сыном.
Колкий ответ остался невысказанным.
– Госпожа Элберт? Прошу, – сенатор махнул рукой, приглашая идти следом.
Тильда кивнула Дереку Шанно на прощание и энергичным, решительным шагом вошла в ярко освещенный, просторный зал, одетый в гранит, дуб и мрамор.
За широким резным столом сидели члены братства зодчих; служители Многоликого в коричнево-оранжевых одеяниях; глава Градостроительного ведомства – пожилой и удивительно розовощекий Яков Литт – разговаривал с сухопарым щуплым старичком из магистрата, чьего имени Тильда не помнила.
Напряжение сгустилось в воздухе, как перед бурей – никакого барометра не нужно, чтобы почувствовать эту надвигающуюся грозу.
Сенатор Нирно чуть улыбнулся ей, глава братства зодчих, Тиам Онхал, кивнул, поймав ее взгляд.
Яков Литт подошел к ней и с силой, удивительной для его преклонных лет, пожал руку. Его светлые глаза улыбались.
– Рад! Ужасно рад, как ныне молодежь говорит! Птенцы должны покидать гнездо, а?
Пальцы захолодели, а кровь прилила к щекам. На столе лежали ее рисунки и чертежи – передний, задний и боковые фасады храма, разрез, план – квадрат с вписанным в него кругом – идеальные формы. Идеальное здание, выстроенное по всем правилам искусства эпохи Ушедших. И все эти именитые мастера рассматривали рисунки, передавали их друг другу, кто-то кивал головой, кто-то – хмурился.
Поверить было сложно. Невозможно!
– Я рад, что именно вы победили. – Мастер Тиам Онхал встал, чтобы отодвинуть для нее тяжелый стул. В наступившей тишине ножки с визгливым стоном проехались по каменной плитке.
– Я не надеялась на победу, – просто ответила Тильда.
– Похоже, вы лукавите, – улыбнулся Яков Литт. – Господин Онхал рекомендовал вас как исключительно одаренную женщину. И если вспомнить, что вашей наставницей была великая Урсула Хеден…
