по нагретым доскам соленые капли. На пирс что-то упало. Брайс не шелохнулся, слушая, как удаляется топот бегущего связного. Потом медленно поднял кожаный кошель с монетами. Он был тяжелым и неприятно оттягивал руку.
– Катитесь вы к Черному Богу! – яростно воскликнул он, замахиваясь кошелем. Он упал в воду, а Брайс стоял и смотрел, как по морской глади идут беспокойные круги, и на душе у него было так же мерзко, как в тот день, когда он впервые увидел немерсис.
Брайс
Брайс вернулся уже в сумерках. По дороге назад он заглянул в порт и переговорил с дюжиной капитанов. Но все будто сговорились: и владельцы больших надежных кораблей, и хозяева утлых суденышек наотрез отказывались покидать Тимбару и плыть дальше, чем до Кинеи или Ситча. Не помогло ни напоминание о старых долгах, ни обещанные баснословные деньги. Брайс понимал, что им всем дан негласный приказ Совета, и страх за Рэн становился все сильнее. Приехать в Тимбару оказалось легко, а вот выбраться отсюда… Теперь уже он не сомневался, что Найл Торрен предал его и донес Совету. Его душил бессильный гнев. Как он мог так беспечно поверить человеку, который всем обязан Совету и Марру! Теперь во что бы то ни стало нужно убираться из города и побыстрее. Время было против них.
Дом, куда перенесли Рэн еще неделю назад, стоял у самой кромки воды, это была тихая улочка торговцев рыбой и каменщиков, на отшибе от кипучей жизни города. Дом был тих и темен. Брайс толкнул тяжелую дверь и обернулся. Кругом была тишина, никто не прятался в темном переулке, никаких соглядатаев не было у него за спиной. Он долго стоял, вглядываясь в ночные тени, а потом осторожно прикрыл двери.
В комнате перед очагом его ждала Селена. Она выпрямила затекшую спину и внимательно посмотрела на Брайса.
– Тебя долго не было.
– Я искал корабль… – он пододвинул к себе остывший ужин. – Как Рэн?
– Я дала ей сонного молока, думаю, она сейчас спит. Она спрашивала про тебя…
– А ты так удачно меня отослала!
– Я поговорила с ней. У тебя же смелости не хватило! – едко заметила Селена. – Она слишком сильно боится и ненавидит свою сущность… если она не примет все, как есть, то заболеет всерьез. Неужели хейли такие страшные?
– Она не видела хороших хейлей. Те, которых она знает, были настоящими чудовищами, убившими ее народ.
– У медали всегда две стороны, а она видит только плохую… Надеюсь, она не умрет у нас на руках!
– Она сильная. Но меня тревожит ее состояние… и этот ее Голос…
– Ах, да, Голос… судя по тому, что я слышала, он спас тебе жизнь.
– И чуть не стоил жизни Рэн. Это уже не первый раз, и с каждым новым она приходит в себя все дольше и болезненнее. Я хочу прекратить это!
– А ты не думал, что Голос – это часть ее сущности, которую ты не можешь изменить по своему усмотрению?
– Я
