на мою изуродованную плоть. Но ожог все равно отзывается болью, если я думаю о нем или неосторожно поворачиваю запястье.
– Ты хочешь сказать, что я скучная? – я стараюсь, чтобы мой голос звучал поддразнивающее, но она права.
Трудно быть веселой, когда ты до смерти взволнована. Я не могу допустить, чтобы Кронос причинил ей боль, но понятия не имею, как я собираюсь украсть маску Аида. Кронос сказал, что хочет отомстить Аиду, но я не понимаю, как к этому приведет кража его маски. Добавлю это к списку вещей, в которых я ничего не смыслю.
– Да, – смеется она, а затем показывает то, что прятала за спиной: две маски.
Я откидываюсь назад, подавляя нервозность и ощущение пустоты в животе.
– Что это? – спрашиваю я, будто ответ не очевиден.
– Маски, – она опускает взгляд.
Черт, я же еще не рассказала ей о своем первом путешествии в «Олимп» – и о том, как оно закончилось.
На самом деле в тот вечер Марли даже не было в Стерлинг Фолс. Она училась на курс старше меня, хотя мы были ровесниками, потому что я целый год провела в колледже своего города. И до тех пор, пока я не получила стипендию в СФУ, я думала, что останусь там и буду получать степень младшего специалиста в области бизнеса. Теперь, похоже, мне и правда придется доучиваться дома, если, конечно, я вообще смогу выбраться из Стерлинг Фолс.
Марли будто не видит того, что я колеблюсь. Она поднимает одну из масок, похожую на морскую раковину, и подносит ее к лицу. Маска закрывает верхнюю половину ее лица, а шелковые ленты, предназначенные для того, чтобы зафиксировать ее сзади, свисают вниз. Эта маска отлично подходит к ее беззаботному настрою.
– А это моя? – я указываю на вторую невероятную маску, одна сторона которой покрыта розовыми и белыми цветами, а другая – кружевом и серебристыми бусами.
Взяв маску из рук Марли, я провожу пальцем по узорам, почти разочарованная тем, что они сделаны из ткани и клея. Эта маска намного красивее золотой.
– Итак, это означает «да»?
– И куда мы в них пойдем? – спрашиваю я, потому что она ожидает этого вопроса, но в своей голове я уже представляю «Олимп».
Я вспоминаю человека в маске кабана, курившего у колонн, Аида, Аполлона и мужчину в красной маске.
– Это сюрприз, – Марли подпрыгивает от предвкушения. – Давай тебя оденем.
Час спустя мои темно-рыжие волосы завиты, губы накрашены помадой в тон волос, и мне удалось найти среди своей одежды белое струящееся платье, доходящее до середины бедра.
После того как Аид забрал мое удостоверение личности, я решила, что мне пора вернуть свое прежнее я, поэтому вернулась к естественному цвету волос. В детстве он был ярко-рыжим, а со временем потемнел и стал темно-каштановым. Как только я это сделала, я почувствовала себя лучше. Я уже потеряла так много частичек себя, но, по крайней мере, сейчас я могла узнать себя в зеркале. А еще я проколола себе нос. Это произошло
