Он замер. Его дыхание остановилось, как и его сердце. Он смотрел, не моргая, как цифры этажей сменяются.
Все это сопровождалось полной тишиной, и только звуки металла, трущегося о другие металлические детали, были похожи на звуки, как будто переламывали кости людей. Каждая меняющаяся цифра пугала его. Давление нарастало. И вот лифт остановился и двери открылись.
Перед ним предстало огромное помещение. Красивые люстры девятнадцатого века, красные ламбрекены. Он подобрал недокуренную сигарету и вышел. Тут он увидел весь зал в полной красоте. Огромные мраморные плиты, колонны, золотые статуи. Картины прошлых веков. И самое главное – люди. Их было много. Старики и старухи, мужчины и женщины, подростки. Были даже дети. Все были изящно одеты. Кто-то общался, распивал напитки. Вокруг них бегала прислуга в черных костюмах, с подносами еды и выпивки. Они молча и виртуозно всех обслуживали. Он обратил внимание, что были и те, кого он знал. Не лично, конечно, но многие из них мелькали в новостях. Актрисы, певцы, радио и телеведущие. Спортсмены, политики, бизнесмены, миллиардеры. Здесь собрался весь бомонд. В этот момент он ехидно улыбнулся и подумал: «Конечно, сами они всего достигли. Ну-ну».
Он хотел выкинуть куда-нибудь сигарету. Но тут прислужник молча подошел к нему и забрал окурок. Он взял бокал шампанского и начал прогуливаться по залу. На глаза ему попадались и люди забитые, замкнутые и сидящие в разных углах этого большого зала. Всем видом они показывали, что не хотят общения, но он и сам его не жаждал. Не тот повод. Да и о чем было разговаривать? Единственное, что их связывало, это человек, который ворвался в их жизнь с одним предложением. Наверное, были и те, кто отказался, здесь же все те, кто согласился. И он среди них.
Допив бокал шампанского, он поставил его на поднос прислуги и взял новый. Было жгучее желание напиться. Пить до беспамятства. Он наткнулся на таких же, уже спящих, в дальнем углу. От них скверно пахло перегаром. Но в те минуты они были счастливы. Мозг не думал о предстоящей опасности.
Он смотрел на них и размышлял: «Как вообще можно спать в таких условиях. Нервы на пределе, а они выключились. Как те единицы, которые уснули, когда самолет падал, и так и не проснулись, когда он упал. Фу. Противно».
Он отошел от них, и тут он увидел знакомое лицо. «Ну нет, и он здесь!»
Он услышал громко произнесенное свое имя. Все оглянулись, прервали беседу. Мужчина лет тридцати шел к нему с распростертыми объятиями, оскалившись в улыбке. Эффектный блондин в черном костюме, в мокасинах, с маленькой аккуратной бородкой и карими глазами шел в его сторону. Толпа расступилась, предоставив им полосу, словно для поединка. Было ровно пятнадцать шагов, можно уже стрелять.
– Григорий Распуткин. Да не уходи ты. Я здесь. Не делай вид, что не замечаешь меня. Это я, твой вечный соперник по картинам. Узнал меня? Я-то думал, гадал, такой талант, такие продажи, такие картины. А вот оно все откуда. Значит, мы с тобой одинаковые. Все ради успеха. Весь твой талант, вся
