поиграл в благородство и сдохнешь, как безродная собака! Наследники Кира не найдены, путь домой все так же не достижим. Последние годы я и так барахтался на голом упрямстве, не веря в победу и не ожидая подарков судьбы. Шах и мат. Я закрыл глаза.
Шорох одежд, жаркое дыхание надо мной.
– Ох, Пожирателям в глотку! Он умер!
Недолгая тишина, острожное прикосновение сквозь одежду и обрадованный голос зачастил:
– Нет! Возрадуйтесь Кормчие, он жив! Так сейчас… Да, где же!
Я приоткрыл один глаз. При такой суете было сложно предаваться скорби и жалости к себе и ожидать смерти.
Надо мной склонилось встревоженное лицо молодого парня. Светлые, растрепанные волосы, широко распахнутые голубые глаза, светлая кожа. Не белая нет, Великая пустыня не терпела вещей неопаленных ее дыханием, но светлее, чем у коренных народов. Абдур из племени Пустынных львов. Его отец Агриб Ибн Зар был шейхом этих многочисленных и крайне воинственных сынов пустыни. Сила, с которой даже калиф Агбы должен был считаться.
Абдур наконец вытащил пузырек с зельем исцеления. Зеленые искры, как живые, переливались в стекляшке. Он зубами вырвал пробку и уже собирался полить мою рану, как я закашлялся и поднял руку.
– Стой! Кхе-кхе-кхе. Не трать алхимию, на меня все равно не действует!
Светловолосый воин удивленно посмотрел на меня, затем пожал плечами, видимо решив, что я совсем уже плох и не в себе. И полил содержимым флакона мою рану вокруг засевшего болта. Зеленая жидкость вскипела, вспыхнула, накинувшись на непорядок в теле. Вокруг моей шеи в ответ тотчас же вспыхнул алый ободок плетений, и исцеление рассеялось, не успев подействовать. Я криво ухмыльнулся.
– Да, что за?! – вскинулся Абдур.
Он нахмурился и вытащил второй флакон с лечилкой.
– Сто-о-о, – опять начал возражать я, но воин метко залил целебную алхимию прямо мне в глотку, и продолжение фразы пропало в булькании и клокотании. Ожидаемо вспыхнул обод вокруг шеи, и лекарство не подействовало.
Но от возмущения я испытал прилив сил и вскочил на ноги.
– Да, вали уже! Не действует на меня твоя долбаная алхимия! Считай, что вытянул счастливый динар, а мне оставь мою судьбу!
А согнулся от пронзившей меня боли и упал на колени, схватившись за короткое оперение стрелы. Ох, Предки! И не вытащить, кровь внутри натечет. Лекарь? Но Хара вот-вот падет, какие тут уж лекари. Что ж, копал яму другим и сам туда угодил.
– Тебя не спросили! – зло процедил белобрысый, – Львы Пустыни не живут бесчестьем!
Он, кряхтя, подхватил меня и потащил из переулка.
– Скоро город падет, – я решил предупредить.
– Пож-ж-жиратели… – выплюнул мой спасенный или спаситель и ощутимо ускорился, таща на себе. Удивительно, но, похоже, он воспринял мои слова серьезно.
Ноги, как будто стали неметь, и я перебирал ими едва-едва.
