холодом. Я заметил, что одно из окон приоткрыто, и там, за ним, что-то есть. Балкон? Непохоже‚ какой-то уж очень узкий. Площадка шириной не больше метра с перилами из арматуры. Точнее не разглядеть не получалось: слишком темно.
Когда глаза немного привыкли к темноте, я разглядел, что комната заставлена одинаковыми прямоугольными столами, каждый метра два в длину. Взглянув на этот из них, что стоял ближе всех, в метре от меня слева, я заметил колесики на ножках, как у офисного стула.
Вдруг где-то справа послышалось знакомое «З-з-з-з-з», и я тут же обернулся туда, пытаясь разогнать тьму крохотным лезвием. Ничего не видно, никакого движения. Но оно точно там.
Снова «З-з-з-з-з». Теперь я слышал, что оно звучит заметно глуше, чем когда муха была рядом. Словно из другой комнаты или из закрытого сундука. И будто бы я слышу, как скребут по крышке этого сундука тонкие зазубренные ноги. Теперь еще стало понятно, что звук идет со стороны одного из столов. Точнее, от продолговатого предмета, что лежал на нем почти во всю длину, накрытый светлым покрывалом.
Я тихонько, стараясь не издать ни звука и лишний раз даже не дышать, двинулся в сторону стола. Честно сказать, я уже догадывался, что там увижу. Можно было не снимать покрывало. Даже, может быть, и лучше было этого не делать. И так все знают, что возят на столах с колесиками.
Но я его, все-таки‚ приподнял.
На меня смотрело почерневшее лицо давно начавшего разлагаться тела. Впрочем, «смотрело» не совсем правильное слово, потому что глаз в глазницах уже не было. Смрад тяжелой грязной волной ударил в лицо. Сгнившие губы превратили выражение лица в застывшую глумливую ухмылку.
Громкое «З-з-з-з-з» раздалось совсем рядом, из-под неоткрытой части покрывала, так что я даже отпрыгнул, успев заметить, что тело завибрировало, словно телефон. Секунду спустя я понял, что жужжание слышится из-под грудной клетки мертвеца, кости которой уже наверняка начали обнажаться. Я едва смог сдержать тошноту при мысли о том, что происходит сейчас под его ребрами.
Я словно наяву видел, как черные фасетчатые глаза осматривают костяную тюрьму в поисках выхода, а огромное жало проникает между ребрами и рвет истончившуюся черную кожу. Мне показалось, что я даже различаю его движение под покрывалом.
Я стал медленно отступать назад, не сводя глаз со стола, который от вибрации заелозил колесами по полу. Отступление было прервано тем, что я врезался боком в металлический угол другого стола, сдвинув его с места. Тут же и этот стол затрясся мелкой дрожью, сопровождаемой разъяренным сопением. Внутри, под покрывалом, заворочалось что-то вроде огромного червя. Со стороны же первого стола послышался громкий треск, будто кто-то ломал хворост, чтобы бросить в костер.
В этот момент дверь квартиры, к которой я метнулся, захлопнулась словно сама собой, и в замочной скважине послышалось щелканье вращаемого ключа. Я схватился за ручку и стал неистово дергать ее – безрезультатно.
Со всех ног, поскальзываясь на белом кафельном полу, я бросился в обратную сторону, к окну, краем
