и приличия соблюсти. – Да вы представления не имеете, чего это стоит, чтобы такое вино оказалось в вашем стакане, на какие я должен идти ухищрения!
Компания дружно с ним согласилась.
– Да это ведь просто шутка, дружище Бела, – сказал столяр. – Разве не может ваш завсегдатай позволить себе пошутить…
После чего повернулся к часовщику:
– А вы могли бы подумать, прежде чем так шутить.
– Ну мог бы, и что с того? Разве вы с вашим подзащитным в этом случае не умрете?
Книжный агент скривил губы.
– Оставьте его, господин Ковач… – обратился он к столяру, – ему уже не поможешь.
– Вам тоже, я полагаю, – сказал часовщик.
– Мне тоже! Уж если вы непременно хотите знать, то заявляю вам, чтобы поставить точку: я тоже однажды умру!
– Как это мило, что заявляете… – кивнул Дюрица.
– Да, заявляю. Вы довольны?
– Если вам так угодно, доволен. Кстати, никогда не следует горячиться, это вредит здоровью.
Хозяин трактира, взяв бутылку, продемонстрировал ее компании:
– Я вам так скажу… Вы можете обойти всю округу, и нигде не найдете ничего подобного! Какой трактирщик станет здоровье свое подрывать, чтобы добыть для своих гостей такое вино?!
– Истинная правда! – воскликнул столяр. – Хотел бы я посмотреть на другого такого трактирщика.
– Тут и спорить не о чем, – устроился поудобнее книжный агент. – То же самое я мог бы сказать и о книгах. Иной раз ноги себе до колен сотрешь, чтобы потрафить кому-нибудь из старых клиентов. А доброе вино в наши дни достать потруднее будет, чем книгу! Речь, конечно, о ценной книге – не о слащавой пошлятине или каком-нибудь непотребстве…
Столяр, облокотившись на стол, подался вперед:
– А скажите мне, сударь… только не обессудьте за откровенность, но вы ведь мою натуру знаете, я ни чужих, ни своих недостатков скрывать не стану… Вы вот все о книгах толкуете, это ясно, такое у вас занятие, а только объясните мне, что люди находят в них, в книгах этих?
– Образованный человек таких вопросов не задавал бы, – вмешался трактирщик, сочувственно посмотрев на книготорговца.
– Ну так я, – возразил столяр, – и не числю себя образованным. Я – честный мастеровой и достойный отец семейства.
Швунг взглянул на мясистый нос столяра, отхлебнул из стакана и наконец произнес:
– Слишком долго было бы объяснять это вам, господин Ковач.
– Вы считаете, я такой тупица, что не пойму ваших объяснений?
Часовщик усмехнулся:
– Ну, это как объяснять.
– А вас, – вскипел книжный агент, – тут никто не спрашивал! Но раз уж так хочется поучаствовать, ответьте мне на такой вопрос. Сколько лет вы чините для моей семьи часы?
– Какое отношение это имеет к вашим книгам и к чтению…
– А такое: за эти годы вы могли
