style="font-size:15px;"> Эмма смущенно опустила ресницы, поджала губы, скрывая невольную улыбку. Что мог знать о любви этот толстый одинокий старик, посвятивший себя Церкви и религии?!
– Я смирился с вашим языческим браком, – монотонным голосом спокойно продолжал Франкон, искоса поглядывая на тканое изображение Тора на ковре. – Но я знаю, как многого ты можешь добиться, Птичка. Ведь ты убрала со своего пути Снэфрид, женила на себе Ролло, ты поднялась от положения рабыни до законной правительницы. Теперь же, чтобы как-то оправдать греховность вашего союза, ты должна влиять на супруга, дабы он думал о мире и союзе с франками, а не о новом походе.
– Кажется, вы несколько преувеличиваете мои силы, преподобный отче. А что касается набегов Ролло на христиан… Безусловно, я сделаю все, что в моих скромных силах, однако учтут ли это правители франков, которые и по сей день стыдятся открыто объявить меня своей родственницей?
Последнюю фразу Эмма произнесла с нескрываемым раздражением.
Епископ стоял у большого камина с выступающим навесом вытяжки, огонь в котором был разведен не столько для тепла, сколько для освещения и аромата – от дров пахло ароматом яблоневого дерева. И когда Франкон повернулся спиной к пламени, лицо его оставалось в тени.
– Тебе не все известно, дитя мое. При христианских дворах часто говорят о тебе. Но учти, ты заняла место, какое Карл Простоватый прочил для своей дочери Гизелы. Ты же, хоть и его племянница, но все же дочь короля Эда из Робертинов, а меж Робертинами и Каролингами всегда существует скрытое, но сильное противостояние. Тем не менее, они готовы были бы признать тебя, если бы вы с Ролло обвенчались у церкви.
Эмма нетерпеливо и раздраженно передернула плечами.
– Ролло пойдет на это, когда родится наша дочь…
– А если будет сын?
Эмма тряхнула головой. От качнувшихся серег брызнули яркие искры.
– Будет девчонка. По всем приметам. Даже повитухи сказали.
Эмма весело хихикнула, на щеках заиграли шаловливые ямочки. Франкон, скрывая нетерпение, отсчитал несколько зерен на четках.
– Человеку свойственно предполагать, но располагает только Господь. Однако кто бы ни родился у вас с Роллоном, он должен быть окрещен по христианским обычаям. Хочет этого твой муж или нет!
– Я надеюсь, что так и будет, – неуверенно начала Эмма, но умолкла. Ролло не раз повторял ей, что если у него родится сын, он станет воином Одина.
– Вот, что нам надо обсудить, дитя мое. Когда подоспеет твое время, Роллон не должен знать об этом. Об этом первым должен узнать я. И тогда мы сделаем все, чтобы ребенок был окрещен. Роллону придется признать это уже как свершившийся факт.
Эмма смотрела на епископа в волнении, при этом положив тонкую ладонь на свой округлившийся живот.
– Это может разгневать конунга. Он не признает Христа. Даже его дети от франкских наложниц не крещены и носят языческие северные имена.
