что его жена ускакала неизвестно куда со скальдом Серебряным Плащом. Ах, заблудись она с кем иным, это не имело бы таких последствий. Но Олаф…
Оставшиеся под дождем кони взволновано ржали. После очередного раската грома раздался дробный топот и удаляющееся ржание. Олаф вышел поглядеть, вернулся мокрый, злой, сказав, что гнедая Эммы, вырвав куст, убежала. Час от часу не легче. Костер догорел, они сидели во мраке, отрезанные от всего мира, под проливным дождем. Эмма мелко дрожала, но когда Олаф подсел, обняв ее за плечи, просто зашипела на него. Он все понял. Даже в темноте он слышал ее вздохи и тихие всхлипы.
– Лучше бы я отправилась в Эврё, – прошептала она. – Это Небо наказывает меня за мою слабость. Пречистая Дева!.. Как подумаю, что наговорят обо мне Ру…
Олаф негромко заметил:
– Он ведь любит тебя, Птичка, да и я ему не чужой. И если боги не лишат его последней крупицы разума – он нам поверит.
Эмма уже ни на что не надеялась. Вспомнила неприязнь к ней Лодина, Гаука, вспомнила предостережения Сезинанды. Олаф старался отвлечь ее рассказами о детстве Ролло, о его семье. Она заслушалась, так как сам Ролло редко делился с ней воспоминаниями о прошлой жизни в Норвегии. Но стоило Олафу умолкнуть, Эмма сказала, что, едва дождь прекратится, они должны ехать.
Скальд ничего не ответил, подумав про себя, что глупо блуждать во мраке по лесу. Но продолжавшаяся до утра непогода не оставляла им другого выбора, кроме того, как ждать. Они сидели в своем песчаном укрытии, пока не уснули под монотонный шум дождя.
– Они возвращаются, – сообщил Ролло белобрысый Эгиль. – Наши люди разыскали их в каком-то селении, куда они заехали на лошади скальда, чтобы расспросить о дороге.
Больше он ничего не добавил. У Ролло были утомленные глаза. Полночи он и его люди, несмотря на непогоду, провели в седле, объезжая все окрестные селения и усадьбы, в надежде найти жену конунга и скальда. Охранник Эммы Бернард, промокший до нитки, с вывихнутой, висевшей на перевязи рукой, продолжал поиск и когда рассвело, несмотря на боль и усталость.
– Если бы со мной не случилось несчастье – мы бы не потеряли их, – твердил он Ролло. – А так многие столпились подле меня, и когда я велел догонять госпожу, их след был уже утерян.
Ролло слушал его, глядя на дым, собирающийся под сводами зала. Держался он почти невозмутимо, хотя и слышал за спиной перешептывания об Эмме и Серебряном Плаще. Многие считали, что от ветреной жены конунга и следовало ожидать чего-то подобного.
Ролло делал вид, что ничего не замечает, но на его скулах вспухали желваки. Он вспоминал, как был напуган, когда ему сообщили, что нашлась гнедая лошадка Эммы. Сперва он подумал, что с его женой что-то случилось. Потом мелькнула мысль, что она похищена франками. Но вокруг все так многозначительно переглядывались, что и конунг стал думать только о том, что Эмма осталась наедине с легкомысленным красавчиком-скальдом. Где, тролль их возьми, они проводят время, что даже
