переживай. 40 дней тебе даны для того, чтобы ты посмотрел на эту жизнь и либо отпустил ее и двигался дальше, либо остался здесь, для вечного существования. Не теряй времени, ты можешь быть только в тех местах, где был при жизни, из морга ты не можешь выйти через дверь, ведь ты там никогда не был. Помни это, путешествуй только по тем местам, где был и только к тем людям, которые тебе дороги.»
Он снова исчез с этой своей ухмылкой на лице. Я удивлен, он так легко к этому относится будто живет здесь уже сотню лет, а может и больше. В моей голове не укладывается это все, я никогда не верил в Бога и тем более в мистику, возможно если бы я хоть немного хотел знать об этом при жизни, сейчас было бы куда проще это все осознать.
Я услышал приближающиеся шаги в коридоре, разговаривают двое мужчин. Они зашли, и я понял, что это врач и тот самый следователь, который звонил моей маме.
Следователь: «Док, нужны детали, пока все это выглядит как плохо оконченная пьянка или суицид, по допросу друзей он был в ссоре со своей девушкой в тот вечер и сильно напился, нужно проверить это, возьми кровь на пробу.».
Док: «Да от него разит ты не чувствуешь, конечно пил, я возьму кровь чтобы официально это подтвердить, но посмотри, что интересного я нашел на теле. По мимо повреждений от падения, есть синяк на грудной клетке, это очень похоже на то, что его толкнули на перила балкона, а затем выкинули с него. Не похоже на суицид, а записка была, хоть что-нибудь?»
Следователь: «Нет, записки найдено не было, но девушка подтвердила, что в тот вечер за пол часа до трагедии они поссорились или расстались я до конца так и не понял ее.»
Док: «Понятно, дело молодое, но зачем принимать такое решение и сразу прыгать с балкона, дурость я считаю, все это от неправильного воспитания.»
Следователь: «Док, найди все что сможешь, завтра утром придет его мать на опознание, мне нужно хоть одну версию правдоподобную ей предоставить, я сам не смогу вывести ее на разговор о возможном суициде, думаю ни одна мать не готова сказать, что ее ребенок хотел расстаться с жизнью и наконец сделал это.»
Они ушли. Я стоял в ступоре. Как суицид? Какая ссора? Я ничего не помню. Мне нужно попасть к моей девушке, Маша сейчас, наверное, также разбита, как и моя мама, если ее уже допрашивали, значит она все знает. Я не готов видеть ее слезы, но нужно как-то выяснить, почему я мёртв и что с нами случилось в тот вечер. Только вот как это сделать если меня никто не видит и не слышит?
Сначала я дождусь опознания. Я хочу, чтобы в этой истории хоть где-то была поставлена точка и я был убежден окончательно, что я мёртв. Ведь я не могу так долго находиться под наркозом, даже если это все-таки операция. Я буду сидеть всю ночь здесь и смотреть на часы, если это сон, то скорее всего я снова, где ни будь окажусь, не могу же я под наркозом видеть только часы, концентрация сознания должна падать и этот бред о смерти должен продолжиться. Наверное, многие на моём месте сейчас хотели бы оказаться в любом другом месте, но не в морге. А действительно, я даже не чувствую страха, ведь, наверное, уже самое
