илистый вязкий участок. Выйдя на мелководье, мальчик судорожно закашлял. В этот момент Галахов проснулся. «Странный сон, – подумал он. – Со мной вроде бы такого в детстве не было». Он снял матерчатую шторку с лица. За иллюминатором было темно, но вдали на горизонте уже обозначался рассвет. На этот раз погрузиться в космическую нирвану сразу не удалось.
Обычно Галахов сюжеты своих ночных «похождений» забывал сразу же после пробуждения. В этот же раз все помнилось до деталей. Во втором сюжете он плыл по озеру легким неторопливым кролем. Ощущение реальности было потрясающее. Когда в руках появлялась усталость, он переходил на режим простого удержания на поверхности. При этом ноги опускались ниже, и чувствовался холодок глубинных ключей. Береговые кромки, поросшие кустарниками, были примерно равноудалены со всех сторон. Галахов понял, что достиг середины водоема. В это время его левую икроножную мышцу свела судорога. Без чувства растерянности или испуга он перевернулся на спину, приподнял ногу и стал растирать икру левой рукой. Правой рукой он интенсивно двигал, чтобы держаться на поверхности. Как только спазм сосудов прекратился, мышца расслабилась. Тут же пришло осознание того, что он учится в медицинском институте. Дальше он уже плыл неторопливо к берегу, где загорали, лежа на тканевых подстилках две девушки. Они издали махнули ему рукой. Это оказались его знакомые еще со школы сверстницы. В тот же момент Галахов пришел в реальность. Он осознал, что является бортинженером и медицинская подготовка у него не профессиональная, а только на уровне умения оказывать самопомощь.
Дальше у экипажа все шло по обычному распорядку: первый завтрак, работа, эксперименты, второй завтрак, контроль над кристаллообразованием на планшетах, медицинские исследования, подготовка к выходу за борт, обед, сеанс связи, групповой снимок, снятие показаний в научном модуле, ужин.
– Артем, ты минувшей ночью меня разбудил, во время сна что-то пытался сказать, но я не смог разобрать. Привиделось что-нибудь? – поинтересовался Авершин у своего товарища, прежде чем занять свое спальное место.
– Да снилось какое-то озеро. Сюжеты с некоторыми критическими моментами. Вроде бы все происходило со мной, но как-то отвлеченно, театрально, что ли… А, давай поменяемся местами! Я свой спальник помещу на твою сторону.
– Без проблем.
Галахов быстро уснул. Авершин, врач экспедиции, устроился в каюте Артема, если так можно было назвать открытое во все стороны пространство с приспособлениями для фиксации спальных атрибутов. Чтобы не слышать шума работающей аппаратуры и вентиляторов, он надел наушники, зашторил зрение, так как наступал очередной рассвет и, не чувствуя собственного веса, блаженно уснул. Через мрак очередной короткой орбитальной ночи в сознание необычайно реалистично пробилась картинка игры ребятни на зеленой лужайке: «Один
