что всего четыре нуклеотида способны закодировать все неисчислимое многообразие жизни впечатлило его и побудило к исследовательской работе. Он записался в научный студенческий кружок и к шестому курсу обучения уже имел в соавторстве несколько печатных работ. Заведующий кафедрой заприметил трудолюбивого и любознательного студента и по окончании обучения предложил ему тему для написания кандидатской диссертации. Она называлась так: «Влияние электромагнитных излучений на пространственную ориентацию структурных элементов дезоксирибонуклеиновой кислоты».
Ученые – удивительные люди. Ради интереса познания они могут без всякого сожаления отодвинуть на второй план бытия эфемерные жизненные блага и принять ограничения, как монах аскезу. Возможно, по этой причине Даниил еще не приобрел своей второй половинки, хотя на красивых однокурсниц в период учёбы и засматривался. За изыскания он взялся энергично и вскоре набрал некоторый материал. При этом его постоянно не отпускала мысль, что он что-то не доделывает. И в один из моментов озарений он понял, что надо измерять не только пространственное положение, но и ответную электромагнитную реакцию молекул на воздействие. «Эврика!» – он не закричал, но незамедлительно отправился к профессору Самарину Егору Яковлевичу.
– Так-так! Любопытно. Все правильно. Согласен! – слышались одобрительные реплики заведующего кафедрой, внимавшего доводам аспиранта.
– Нужен высокочувствительный датчик, способный улавливать электромагнитные импульсы с молекулярного субстрата.
– Попробуем решить эту проблему. Об Аксеновой Алене Даниловне что-то слышал? – поинтересовался шеф.
– Да. Она исследует регенеративные возможности мозга. Читал ее работы.
– В настоящее время она получила новое диагностическое устройство. В нем используется материал, полученный в особых условиях. В детали его производства я не посвящен, а с ней поговорю. Возможно, она поможет.
Не минуло и недели, как договоренность была достигнута. К назначенному времени Тимаков прибыл на аудиенцию к Аксеновой и присел на один из стульев в холле перед ее кабинетом. Мимо медленно, осторожно, словно боязливо периодически прохаживались больные с повязками на голове. Отдельных пациентов доставляли на креслах, какие используют инвалиды. Тех, кому был прописан постельный режим, транспортировали на каталках.
Алена Даниловна появилась без опозданий. Тимаков тут же резво по-военному встал.
– Вы ко мне? – поинтересовалась Аксенова.
– Да. Самарин Егор Яковлевич с вами договаривался…
– Да, помню. Был такой разговор. Ну, чем смогу, постараюсь помочь. Проходите.
В авторитетных профессорских кабинетах Тимаков всегда чувствовал себя примерно так, как штангист легковес рядом с супертяжем, однако робости не испытывал и всегда четко и уверенно выкладывал свои аргументы.
Аксенова приложила миниатюрную магнитную «таблетку» к светящемуся глазку, замок щелкнул, сигнализируя о возможности свободного
