с горки детских санокИ выяснения причин
У тех, кто дорог, тех, кто рядом
Да и не рядом, а вообще —
Вот наведённый мной порядок
И пятна грязи на плаще
Вот все дипломы, классы, парты
И бег трусцой сквозь летний парк
Вот дураком остался в карты,
А тут и правда был дурак
Немые годы ожиданий
Хотя хотелось бы не ждать
Вот эпизоды расставаний
Вот близкие, отец и мать
От незнакомцев до знакомых
От безразличья до любви
Вот перекрестья рам оконных
Вот сам себе кричу: «Лови!»
Записаны долги и сказки
Уже рассказанные мной
Вот штемпель, марка из Небраски
Вот гнев и руки за спиной
Вот снег, картины, реки, горы
И пораженья горький вкус
Вот дача, лук и помидоры
Тут я на пике, тут я трус
Штук сто прикрученных розеток
Мочалка, пена, карандаш
Кроссворд и слово – десять клеток
Футбол, границы, наш – не наш
Вот женщины, о них – ни строчки
Мужчины, дети, рыбий корм
Кривая сердца, камни в почке
Анализы с отметкой «норм»
Слова, пустые разговоры
Как улицы под Новый год
Вот облака и лисьи норы
Вот драка, свист и хоровод
У книг затертые страницы
На хлебе сыр, прокисший день
Вот я уехал из станицы
Вот, наконец, вода и тень
Вот…
Выкроен и наспех склеен
И густо вымазан смолой
Я принесен воздушным змеем
И я пока ещё живой
Выйду потом
Ты тоже не вышел сегодня из дома?
Грел горло чаем или крепким кофе из турки
Валялся, как брошенная на поле солома
Везде оставлял следы: там фантики, тут кожурки
Постель заправлять – нет бессмысленней дела
Путь от неё лежит опять же к ней окаянной
Неважно, что там внутри тебя захотелось
Нет ничего более этой исключительно постоянной
Неопределенности,
сжимающей от любого взмаха
Шага или ещё хуже наметившегося разговора
Висят на стуле штаны, там же рубаха
Жалко с кроватью не продают какого-нибудь забора
Лучше бы даже и без калитки
Глухая стена вокруг и ввысь
А то с этим миром сплошные убытки
Вон и носки снова разорвались
Не бойтесь, я вас сегодня не трону
Нога моя не коснётся пола
Пусть метро под землей таскает вагоны
Пусть детей поутру встречает школа
И машины пусть чистят от павшего за ночь снега
К магазинам и офисам пусть топчут дороги
Я не стану прыгать, даже не начну разбега
На солнце быть вредно, от него ожоги
В конце концов,
должен хоть кто-то послушать
