семеро.
– Где же еще четверо?
– На том свете, – сухо сказал Буйвол, глядя на скалы, где-то и дело мелькали дымчато-серые силуэты.
Точно! Горные барсы. Ирбисы. Животные красной книги, очень редкие засранцы. Повезло же, сука, их встретить.
– Верно подметил, Буйвол, – добавил я, всматриваясь в нарезной рельеф могучих скал. – Ирбисы, чтоб их. Небольшая стая спустилась с гор, затем быстро перебила отряд.
– А щас волочит наших на скалы, чтоб перекусить, – догнал Ржавый. – Еще и на завтра себе оставили…
Я вздохнул. Всё шло к черту. Сначала ходоки, после какие-то чертовы пауки, от которых добрую часть наших будто парализовало, теперь это.
– Беркут! Ходоки на центре болота, идеальное время, чтобы сваливать!
– Принял, – ответил командир, – ждите указаний.
Затем он посмотрел на трупы, потом на нас. Вздохнул.
– Заберите их оружие и патроны. Затем уходим по краю топей.
– Но…
– Не обсуждается, – отрезал Беркут. – Это приказ.
Дальше все прошло как нельзя лучше. Если так вообще можно сказать. Мы обошли болота по рядом лежащему лесу, затем вышли к той злосчастной опушке. К счастью, этих мразей там не было и мы без особых препятствий сели в машины и дали по газам.
На обратном пути все были подавлены. Мы потеряли слишком много людей. Операция «Ковчег» по инициативе Беркута была заморожена.
Все хотели забыть об этой ночи, как о страшном сне. Никто, даже Клим, не хотел говорить на эту тему. Я знал, что им нужно время. Знал, что всем нужно переварить случившееся.
Что уж говорить, я перестал общаться с Ромом. Не хотел принимать, что он, возможно, был прав. За время нашего отсутствия он успел наладить связь в городе и активно готовился со своей командой выдвигаться в Иркутск. Но Беркут, удрученный нашим провалом, не выделил им достаточно охраны. Пока что.
Я ждал зимы. Именно зимой большинство тварей уходят в спячку. Это было лучшее время. К тому же, все эти месяцы я работал. Искал новые маршруты, рассчитывал затраты, пытался взять во внимание все нюансы. И вот, когда мой план, учитывающий все возможные неприятности был готов, я пошел к Беркуту.
Скрипящая дверь старого офисного кабинета тоскливо приоткрылась. Внутри все было дешево и сердито: старый стол и два косых стула, пара книжных шкафов, почти пустых. Беркут сидел на довоенном офисном кресле и курил, всматриваясь в бумаги на столе.
– Егерь? – удивился он. – Привет. Давно тебя не видел.
– Тоже могу сказать тебе. Привет, Степаныч.
Я присел на стул. Он протяжно заскрипел.
Беркут быстрым движением потушил сигарету, отвлекся от бумаг.
– Без всяких вступлений, – резко начал я. – Все эти месяцы работал над планом. Тогда, в октябре, мы не рассчитали сил. Нужно было взять больше человек и ехать в полный объезд деревням и городам. Я составил маршруты, сделал необходимые расчеты. Нужно будет их немного
