глубокую яму с нагромождением бетонных блоков на дне.
Но Кирилл старался об этом не думать – неритмичный цокот за спиной подсказывал ему, что существо не отстает, и вот-вот настигнет его. Разутый, он почти не слышал собственных шагов, а вот шелест множества черных ножек до него доносился отчетливо – или это только рисовало ему сошедшее с ума воображение. Проверять не хотелось.
Наконец, впереди забрезжил тусклый свет. Кирилл, чувствуя, как начинает задыхаться, все же собрал последние силы и помчался вперед еще быстрее. Теперь он хотя бы видел, что между ним и светом хотя бы нет больших препятствий. Он не знал, что там, впереди, но там хотя бы не было такой же сороконожки. Наверное.
И вот он выскочил на улицу. Да, это походило на московскую улицу где-нибудь на окраине: силуэты высоких домов вдали, асфальт под ногами, уличный фонарь, только как-то странно изогнувшийся, словно гигантский монстр пытался завязать его в узел, но бросил это занятие на середине.
Фонарь не горел. Окна в домах не горели тоже, ни одно. Если это была Москва, то Москва после конца света.
В небе горели яркие звезды, таких никогда не увидишь в большом городе. Только они, да узкий серп луны давали здесь свет. И только здесь Кирилл позволил себе оглянуться.
Да, оно все еще преследовало его. Черное тело, блестящее в лунном свете, скользило по земле, извиваясь из стороны в сторону. Оно и не думало упускать добычу.
Кирилл быстро огляделся по сторонам. Впереди начинался какой-то заваленный хламом пустырь, где уже точно можно было переломать ноги. Справа налево его путь пересекала побитая заасфальтированная дорожка. Он мог бы рвануть по ней, но что дальше? Он чувствовал, что долго так бежать уже не сможет, в итоге просто свалится на радость этой твари.
Прямо перед собой в нескольких шагах он заметил торчащую из земли узкую металлическую трубу. Подскочил к ней, рванул на себя. Только бы поддалась!
Труба, ржавая и холодная, с остатками облупившейся серой краски, действительно вырвалась из земли, и Кирилл взмахнул ей, целясь в голову уже готовой наброситься на него твари. Та отскочила в сторону, заизвивалась, хищно щелкнула челюстями.
Когда-то отец запихнул его в секцию фехтования, но он быстро бросил. Он считал этот спорт бессмысленным. Собственно, он не особо-то любил спорт вообще. Но сейчас подзабытые навыки из прошлого неожиданно пригодились.
Взмах, еще взмах. Труба тяжелая, долго махать ей не получится. Плевать! Тварь пытается подлезть снизу, поднырнуть под занесенную трубу. Вот тебе, мразь! На!
Конец трубы врезается в хитиновую броню, но не пробивает ее. Адская сороконожка с шипением отскакивает назад.
– Помогите! – хрипло прокричал Кирилл, получив секундную передышку и чувствуя, что долго так отбиваться не сможет. – Кто-нибудь! Помогите!
Тишина. Никого здесь, конечно, нет, в этом темном, покинутом жизнью мире. Никого, кроме
