бывала здесь множество раз, прежде у меня не возникало необходимости в аптечке в этом месте, поэтому приходится осмотреть каждый шкафчик в трейлере. Не уверена, может ли она тут вообще оказаться? Дивер пытается снять с себя рубашку, но из-за боли в плече то и дело замирает и издает пугающие звуки – не то стоны, не то рычание.
– Помоги мне, – выдыхает он наконец.
Найдя какую-то металлическую коробочку, похожую на аптечку, я направляюсь к Диверу. Он сидит на кровати и ждет, что я помогу ему снять рубашку. Дрожащими пальцами начинаю расстегивать пуговицы. Приходится быть слишком близко к нему. Так, что я чувствую его тяжелое дыхание на своем лице. Справившись, наконец, с пуговицами, помогаю ему стянуть рубашку. Резкий металлический запах бьет в нос. Все его левое плечо и грудь – в крови.
Мне снова не хватает воздуха, и я вскакиваю с кровати, но Дивер хватает меня за плечо, и я останавливаюсь.
– Эй, сам я не справлюсь, – в его грубом голосе слышится отчаяние. – Прошу.
Несмотря на слабость и человечность, которых я совсем не ожидала увидеть в нем, Дивер не выпускает из руки оружие. Я понимаю, что это не просьба. В очередной раз сделав над собой усилие, я все же опускаюсь рядом и надеваю одноразовые перчатки из аптечки.
– Серьезно? – фыркает он, глядя на то, как я натягиваю перчатки.
Игнорирую его насмешку и начинаю протирать края раны. Если это действительно то, что ему от меня нужно, то лучше покончить быстрее. Крови так много, что ватный тампон мгновенно пропитывается, а рана все продолжает кровоточить. Он тоже это замечает.
– Продезинфицируй и прижми рану, – хрипло указывает Дивер.
Достаю из аптечки флакончик, похожий на тот, в котором продают антисептик, и замечаю напряженный взгляд Дивера.
– Я не уверена, безопасно ли это использовать…
Все надписи на флакончике потерты и не читаются. Кто знает, сколько лет он здесь провалялся?
– В том, что сейчас происходит, нет ничего безопасного. Давай, – грубо приказывает он.
И я слушаюсь. Смачиваю антисептиком чистый ватный тампон и со всей силы прижимаю к ране. Дивер вдруг дергается и мычит от боли. Все его тело напряжено, а вены на шее вздулись так, будто вот-вот лопнут.
Представить не могу, как это больно. Зажмуриваюсь, не в силах больше видеть страшную рану.
– Прости, прости… – бормочу я зачем-то и давлю сильнее. «Какого черта я вообще извиняюсь перед ним? Мне сейчас не легче, чем ему. Я не привыкла к подобным ситуациям! Я вообще не должна ничего этому преступнику», – возмущенно думаю я в то же время.
– Еще сильнее, – выдыхает Нейтан Дивер.
– Ты уверен?
– Да, надо остановить кровотечение. – Кивает он, будто убеждая не меня, а себя.
Слушаюсь и сильнее прижимаю рану.
– Дерьмо! – Дивер вскрикивает от боли, его дыхание становится тяжелее.
Продолжая прижимать ватный тампон к ране, пытаюсь мысленно отвлечься от происходящего. Мое внимание цепляется
