всё тот же Лука. Я постарался принять вид покорного барана. Лука, увидев мою тупую физиономию, заулыбался:
– Выходи, будешь главным героем ночи. – Он неприятно ощерился, видимо, изображая улыбку.
Опустив голову, я потопал на выход. Увидев меня, толпа загудела и расступилась. Я, с тремя братьями, оказался впереди шествия, а точнее, сначала шли они, выкрикивая всё те же гортанные звуки, потом я, а за мной стадо мужского населения общины. Под музыкальное сопровождение заунывных звуков и выкриков, мы дошли до площади. Высокий деревянный столб был укреплён в центре поляны, рядом с алтарным камнем. Там же лежали вязанки дров и хворост. Не обошлось без женского населения. В основном молодые девушки и женщины с любопытством разглядывали меня, сбившись в плотную кучку. Только Мария с подругой стояла чуть в стороне.
Девушка прикусила губу, она нервно переступала с ноги на ногу, смотря мне прямо в глаза. Увидев мой покорный взгляд, она в отчаянье топнула ножкой. Я быстро подмигнул ей, и опустил веки, в этот же момент ко мне повернулся старшой, по всей видимости, Мифодий. Он с подозрением оглядел меня, переводя взгляд на Марию.
Я попытался создать вид счастливого идиота, разве что, пузыри изо рта не начал пускать. Успокоившись, он повернулся к селянам и задвинул длинную речь. Вся его болтовня сводилась к тому, что надо поджарить меня, а прах отдать земле. Будет тогда в селе счастье; богатый урожай, дойные коровы и беременные бабы. Толпа заулюлюкала, радуясь толи, обещаниям Мифодия, толи, предстоящему зрелищу. Я продолжал стоять с идиотской улыбкой, незаметно оглядывая лица людей, пытаясь найти в глазах здравый смысл, или другие эмоции, отличные от радости. Мужское население не было отягощено интеллектом, а вот в глазах женщин я читал разные эмоции.
Мужики встали плотным кольцом, ухая и притопывая, они ходили вокруг столба. Три брата подошли к алтарному камню, возложив на него подношения: мёд, яблоки, чашку зерна, молоко. Повернувшись ко мне, стали медленно двигаться в мою сторону, под непрерывные звуки, издаваемые пляшущими помощниками. Всю эту вакханалию прервал звонкий, девичий голос:
– Селяне, нами сожжено во имя богини, более 30 человек! Но с каждым годом урожай всё хуже, женщины перестали рожать, а скотина мрёт от неизвестной заразы. Если бы Земля требовала сожжение людей, то наше село было бы богато, а по улицам бегали ребятишки. Земля наказывает нас за загубленные человеческие жизни! Опомнитесь.
Мне показалось, что во многих глазах промелькнуло сомнение и неуверенность, но Пётр с Лукой оттащили брыкающуюся Марию в сторону, и поволокли кричащую девушку с площади. Мифодий обращаясь к людям сказал:
– Совсем умом тронулась, как отца и брата потеряла. Лечить её будем, мне Земля знамение дала. Сегодня перевезу её в свой дом, авось поправится и разум вернётся.
Люди настороженно смотрели на вожака, некоторые согласно кивали, а другие молчали, но взгляд был не добрым. События начали ускоряться. Ко мне подошёл Пётр, и дёрнув за плечо, поволок в сторону алтаря. Лука держал
