сказал: «Приходите и на мою свадьбу» Так и попрощались. Девушка носившая принцесские прозвища, и всю жизнь подражавшая им не могла понять почему её принц оказался чужим. «Ведь, он жил в моем воображении, и как он мог реализоваться у чужой?» думала она с негодованием, готовя кофе почти на каждое утро, и обнаружила, что после этого инцидента принц из её воображении потихоньку угасает. Он все больше становится чужим потому, что представляя его снова она начала думать о племяннице, о той что не умеет модно одеваться, что носит абсолютную безвкусицу, и не выщипывающая, даже, собственные усы, что заметно маленькими чёрными волосиками на поверхности верхней губы. Сначала она пыталась не верить в реальность, и тешила себя мыслями о том, что ей от одиночества все мерещиться, и что он не очень-то похож на её принца. Но потом, возвращаясь в замкнутый круг воспоминаний, она понимала, что муж своей племянницы и есть её принц. С того момента начался обратный отсчет в её жизни. Если раньше она пыталась достать из небытия того, кто на самом деле не существует, тогда теперь, ей приходилось превращать его на выдумку. Она была вынуждена предаваться забвению. Это умышленное «потеря памяти», потеря того, кого любишь, изменило её сознание. Она начала часто путать имена вещей, после чего, забывала на совсем. Мир, конечно, не сразу стал для неё чужим и пустым, но он с каждым мгновением отделялся от неё. Предложение выйти замуж поступило, именно, в тот период, когда она почти «без сознания» жила в своем пустующем мире. Приняв предложение судьбы, она начала обрести то, что потеряла, и смеялась временами про то, что «только таким образом согласилась бы выйти замуж за «простого смертного»
Роза для Соломона
(рассказ)
После разрушения храма, что он с усердием строил и возлагал большие надежды, назвав «домом своей любви», Соломон стал совершенно неузнаваемым. Он ходил мрачный как призрак, словно не из мира сего и стал больше походить на бродячего раввина, нежели на великого царя земного. Ничего не радовало его сердце и не придавало блеск его глазам. Казалось, его сверкающие глаза навсегда утратили былой блеск. С каждым днём с угасающим блеском глаз он начал худеть. И похудел до такой степени, что кипа, прежде украшавшая его кудрявые волосы, стала выглядеть смешно из-за сильно истощенного вида лица. Щёки Соломона исчезли, а глаза стали пугающе большими. Когда он ходил по замку, по его настоянию, ни один лучик солнца не должен был проникать в замок, в связи с тем, что Соломон после разрушения храма не мог выносить какой-либо луч солнца, ибо храм разрушился днём, когда солнце светило также ярко. Его длинный чёрный халат шуршал сам по себе, и невозможно было предугадать, содействуют ли тому его ноги.
Был обыкновенный – такой же «чёрный день» как и все дни после падения храма. «Чёрным» их назвали слуги царя. Не говоря о смехе, нельзя было говорить громко при царе. Он запретил громко говорить даже в отсутствии своем. Слуги вели себя так,
