– легко потерялось. Стены и пол особняка покрывал толстый слой пыли, словно она копилась тут годы. С потолка спускалась нежная паутина, но её создатели давно ушли в более укромное, по их суждению, место. Мусор и хлам, некогда бывший мебелью, обильно усыпал пол под моими ногами. Лишь кровать на втором этаже осталась почти невредимой, словно все еще ожидала своего владельца. Но пока её хозяином буду я.
Узор Авгура рассыпался перед моим взором, будто причудливый калейдоскоп красок. Ворох противоречивых сведений и потусторонних измышлений. Парадоксальный вывод, который возвышался над человеческой логикой…
– Мольдемон должна умереть, – прошептали мои губы, будто сами по себе. Во всех раскладах, я видел смерть. Редкий случай, когда вместо бесчисленной россыпи образов будущего, всё сводилось к двум случаям. В первом, я умираю. Во втором, умирает она. И я уже знал, почему так. Можно сказать, что я узнал даже больше, чем я мечтал, хотя раньше я хотел просто немного поразмышлять. Я знал, конечно, что телепаты становятся сильнее, когда уничтожают, унижают, и повергают своего противника в пыль и в прах, но раньше никогда не понимал – почему.
«Нерис» – печально пропел голос в моей голове. Мы сцепились с ней в смертной схватке, с этой тварью в облике насекомого, и это не осталось для нас двоих без последствий. Нечеловеческий голос иногда раздавался в моей голове, но тут я знал – среди подсказок Авгура и Нерис прятались и простые выдумки и галлюцинации, порождённые моим собственным подсознанием. Разум терял равновесие перед лицом испытаний, что выпали на его долю, и мне теперь приходилось удерживать его целостность непрерывным усилием воли. Это было как напев Нерис, только вместо чужого разума он действовал уже на меня самого.
«Как это славно. Похоже, я схожу с ума» – подумал я. Вот уж не думал, не гадал…
Причина у всего была одна – незавершенный телепатический поединок, когда мы слишком близко подпустили себя друг к другу. Она – потому что не ожидала от меня такой пронзительной вспышки, а я – потому что ничего не знал и не понимал. Теперь мы связаны цепью, и у сего были последствия.
Если я покажу страх, то сойду с ума. Если я убегу, то умру. Ясно теперь, почему мотылек слеталась ко мне всякий раз, как я показывался ей на глаза. Она тоже понимает, что тут к чему. Для неё это работает точно так же.
– Выходит, между мной и ней есть отныне некая связь, – задумчиво произнёс я. Желание мотылька покончить со мной, во что бы то ни стало, тоже напоминает некую одержимость. Мы связаны друг с другом. Настолько тесно, что мне казалось, будто я прямо сейчас слышу ропот ее отдаленных мыслей, как своих собственных…
Я вздрогнул от этой мысли. Моя голова повернулась в сторону, словно сама по себе. Я посмотрел туда, где на полу до сих пор растекалась жижа и осклизлые внутренности личинки. С трудом преодолевая брезгливость, я приблизился почти к ним вплотную. Мне было нужно что-то проверить.
Наша связь с демоном была незаметной. Прислушиваясь к себе, я слышал только отдаленный
