человек. Но ей надо проявить терпение, как сказал врач, он всё вспомнит, поправится и всё встанет на свои места.
– Ну вот мы и дома, – ласково сказала Диана.
– Это мой дом? Неужели мы здесь жили?
Змея вцепилась в сердце, подступила к горлу, сжала плотным кольцом. Накопленное раздражение начало выплёскиваться. Маленькая однокомнатная квартирка, с низкими потолками, которые с порога стали давить на него.
– Да это не квартира, а клетушка. Как здесь вообще можно жить? Это не мой дом, не мой район. В больнице и то было симпатичнее, чем здесь.
– Эту квартиру нам подарили твои родители, и мы здесь были очень счастливы!
– И что это за одежда? Она не моего размера, и как будто с китайского рынка.
У Дианы покатились слёзы,
– Ты сейчас сильно похудел. Мы купим тебе другую одежду, – тихо произнесла она и ушла на кухню.
– Лучше было бы мне сдохнуть, чем жить в этом аду.
Диана услышала, как хлопнула входная дверь.
– Куда ты? – выскочила она на лестницу.
Но услышала лишь звуки шагов внизу, чтобы не терять время, он даже не стал ждать лифт. Куда он? На улице дождь, он болен, ничего не помнит, заблудится. Диана быстро надела плащ, захлопнула дверь и побежала на улицу.
Дэн, задыхаясь, стоял под холодным дождём, быстрый спуск по лестнице, нервный всплеск дались тяжело, сердце бешено колотилось, не хватало воздуха, болели сломанные рёбра. Что ему делать? Куда идти? Денег нет, документов тоже, в новом телефоне только номер Дианы и отца с матерью, а он не хочет их ни слышать, ни тем более видеть. Дождь ледяными иглами сёк лицо, серый двор с одинаковыми панельными домами, деревья, роняющие последние листья, припаркованные грязные машины всё начало кружится в странном танце, он проваливается в этот водоворот, в эту серость, в эту грязь… Вдруг кто-то его выдернул из этой пропасти, прижал к себе, и ему стало уже не так страшно, и не так холодно, он вдыхал запах волос, женского тела, сердцебиение понемногу приходило в норму, в глазах светлело.
– Пойдем домой, – услышал он шёпот Дианы, и ему впервые не захотелось отстраниться от неё.
В квартире он сел на краешек дивана, обнял себя руками, чтобы унять дрожь, значит это и есть его жизнь? Среди одинаковых домов, среди серых лиц, в чистой, но очень скромной однокомнатной квартире. Что делать? Как жить дальше? Диана будет его содержать или родители? Какой из него журналист? Двадцать пять лет, двадцать пять… и надо начинать всё сначала и никакой определенности.
Диана принесла полотенце, но не предложила ему помочь вытереть волосы и лицо, молча подала и ушла варить кофе. Что ж, он выпьет кофе, и постарается взять себя в руки, жаль, что к кофе нет сигареты. Стоп, почему сигарета? Даниил не курил никогда. Во рту появился привкус никотина, кажется, душу бы сейчас продал за одну затяжку.
– Фу,
