Одмор, – басит Лютый.
– Проспал, – опоздавший пожимает плечами, с них сыпятся лепестки и блестящие конфетти. – Дневные празднества, ночные гулянья. Весь месяц не спал, а следующий отсыпался.
– Ты – этот месяц! – тычет в него пальцем Жнец.
– Не цепляйся к словам, – отмахивается Одмор, – понял же, о чем я.
– Говори уже, зачем нас собрал, Лютый, и пойду. Мне есть чем заняться, – бурчит Косарь.
Лютый осматривает товарищей, пауза начинает затягиваться, и Пастух нетерпеливо елозит в кресле.
– Тринадцать становится несчастливым числом, – слова легким эхом отражаются от стен.
– И что? – подает голос Сечень.
– Люди начинают думать о плохом, – главный пристально смотрит на товарища, – искать злые знаки. Високосный год для них полон катастроф еще до наступления. Если оставим все как есть, ослабнем.
– Я не верю в это, – легкомысленно смеется Одмор, – это невозможно.
– Потому что тебя все любят? Еще бы, целый месяц праздников. Кути, не спи, обжирайся.
– Ну а что ты предложишь? Убрать Високосный месяц? Чтобы нас двенадцать было? Отправишь кого-то на смерть или возьмешь самоотвод?
– Я самоотвод не возьму. У меня важная задача, урожай абы кто не соберет.
– Мне тоже нельзя, если я не посею, ему собирать нечего будет.
– Я запасаю дрова, – подает голос Сечень.
– У меня скот, – качает головой Пастух.
– И у меня.
– Ага, – грубо поддакивает Мясник.
Одмор осматривает всех сидящих, кто-то изучает столешницу перед собой, кто-то вдруг начинает рассматривать узоры на стенах или ковырять подлокотник кресла. Месяц догадывается, к чему все идет, ведь стоит ему отвернуться, как они глаз не могут отвести от перстней на его пальцах.
– Давайте Лютого уберем, без него вам и запасаться не придется! Будем все вместе развлекаться, а не животы рвать работой.
– Интересные вещи говоришь, Праздник, – хмыкает Лютый, в сторону Одмора по столу ползет морозный узор, в комнате становится холодно, даже осенние месяцы начинают кутаться в одежду. – Разве ж я сдамся так просто?
– Применять силу в Зале Совета! – возмущается Пастух, его легкая одежда не спасает от пробирающего до костей мороза.
– Не испугаешь, – качает головой Одмор. – Даже не смотри так на меня, я же…
– А что ты сделаешь? – Лютый перебивает, смотрит с издевкой. – Блестками меня закидаешь? – Ведет посохом, отзывает холод.
– Так мы ничего не решим, – осторожно намекает Травень.
– Будто я не знаю, что вы уже решили, – Праздник поднимается резко, порывисто. Четыре шага вправо, пять влево. Ходит из стороны в сторону, и только звонкий стук подошв о пол нарушает молчание.
– Нашли наконец причину, да?
– Ты заговоры видишь везде, особенно там, где их нет, – хмурится Сечень,
