первейший хранитель запасов страны
По количеству макулатуры.
Было время, и людям служили они —
Эти бланки, дела и расписки.
Но теперь лишь сырье для тетрадок и книг,
Не прошедшее нужной очистки.
И когда наступает за окнами мгла,
И луна ностальгически душит,
Зажигая свечу, он сидит у стола
И ворошит забытые души.
А наутро больной от несказанных слов,
Пряча слез незастывшую влагу,
Он к приемному пункту бредет тяжело,
Чтобы сдать государству бумагу.
И вот так год за годом кладя на весы,
Безвозвратно прошедшее руша,
Архивариус молча глядит на часы,
И ворошит забытые души.
Посвящяется моей жене – Мироновой Людмиле
Поверни лицо к закату —
Солнце красным островком.
В тесто шорохов закатан,
Голос твой звенит легко.
Там уже все завершилось,
Все сбылось уже давно,
Только память ворошила
Чувств узорное сукно.
Там уже все обернулось
В легкий шепот ветерка,
Только сыто облизнулась,
Солнце проглотив, река.
Только мы чего-то ждали,
Берегли огонь в руках,
Чтобы с этой яркой далью
Растворила нас река?
Помечталось и вернулось,
И закончился закат.
Ты прощально улыбнулась
И вернула мне свой взгляд.
Устилаешь путь цветами,
Лишь нога тропинку тронет.
Твое сердце, словно камень,
Под которым похоронят
Все мои больные письма,
Все непрошеные мысли.
Устремляюсь с тобой ввысь я,
Только кто подскажет, ввысь ли?
Израсходовал все рифмы
Я на беглые признанья.
Так любовь и не испив мы,
Иссушаем ожиданием.
У любви не выждать мерность,
Невзирая на невзгоды,
Слышишь – в хрупкую поверхность
Бьют серебряные воды.
Так пусти их, чтоб волнами
Петь им на лице усталом,
Пусть расплавят сердца камень
В берегов крутые скалы.
Назначит смертную минуту
Он, грустно голову склоня,
И робко спрашивать я буду:
Господь простит ли там меня?
Николай Некрасов «Ангел смерти»
Ангел смерти – неба житель,
Распрями свои крыла,
И войди в мою обитель,
