и как, Октябрина Артамоновна, о чем-нибудь говорили, не было ли речи о каких-нибудь безобразиях на почте вообще и в нашем отделении в частности?
– Да нет, никакого такого разговора не было, Полина Олеговна, – поразмыслив, произнесла Троекурова.
– Так, кто еще? – бодро продолжила перекличку Цегель.
– Я как-то встретила Аделаиду Григорьевну на улице дней десять назад, – сообщила из своего угла Серебрякова. – Ни о чем таком речи на было, Полина Олеговна, – упреждая вопрос заведующей, добавила Валя. – Мы с Аделаидой Григорьевной поздоровались, кажется, обменялись несколькими фразами, вот, что снег плохо убирается. Ну, пожалуй, и все.
– Ясно, Валя. Есть еще общавшиеся? – пытливо обвела взглядом притихшую аудиторию Цегель.
– Я видел ее за пару дней до смерти, – вздохнув, негромко сознался Порожкин, благоразумно решив не дожидаться, когда про него расскажут.
– Ага, Евсей Анатольевич. – тетя Поля пока почему-то называла Порожкина по имени-отчеству и на "вы". – Расскажите-ка поподробнее про вашу встречу.
– Я носил дележку по участку Каневской, – уныло начал Порожкин, словно его приговорили к длительному тюремному заключению, – позвонил в домофон.
– А зачем было звонить? – пытливо поинтересовалась Озерова.
Стильную, молодо выглядящую замзава никак нельзя было обвинить в симпатии к Евсею Анатольевичу.
– Да я ключ от этого подъезда забыл, – пояснил Порожкин.
Поскольку ларчик открывался просто, Цегель не стала заострять на этом внимание и предложила почтальону продолжать, в голосе ее при этом звучало легкое нетерпение.
– Аделаида Григорьевна позвонила в наше 248-е и проверила у уважаемой Лидии Генриховны… – тут Порожкин не удержался и позволил себе ироничный поклон в сторону Гермионовой (которая по непонятным для автора причинам почему-то фыркнула, видимо, таким образом выразив отношение к слову "уважаемая" в свой адрес. В ответ на фырканье Гермионовой кто-то негромко прыснул, скорее всего, – так уж во всяком случае показалось автору, – это была Валечка Серебрякова).
– … действительно ли я работаю на почте, – закончил фразу Порожкин.
Минут за десять, подгоняемый вполне-таки себе благожелательными кивками тети Поли, Евсей Анатольевич рассказал о своем пребывании в квартире Долинской.
– Да, с ваших слов я поняла, что ценностей было немало, – протянула Замшина, при этом многозначительно взглянув на Порожкина.
– И больше вы с Долинской не общались? – подвела итог Цегель.
– Да, Полина Олеговна. больше я Долинскую не видел, – подтвердил Порожкин.
– Так, больше никто, ничего, а, колхоз? – своеобразно сформулировала вопрос завотделения.
– Я лично ничего, Полина Олеговна, – прервал полуминутное молчание Аверин. – А что, правоохранительные органы пришли уже к каким-нибудь выводам?
– Правоохранительные органы, Максим, – строго, то ли на полном
