все острее чувствовал свой отрыв практически от всего немецкого народа. Перед отъездом в Лондон он отправил письмо своему наставнику Карлу Барту. Тот считал поездку в Лондон ошибкой, но Бонхёффер объяснил: «Настало время удалиться в пустыню».
5
Опасная ситуация
У Соединенных Штатов было десять консульств в Германии. Один из самых опытных американских дипломатов – сорокавосьмилетний Раймонд Гейст – работал в Берлине с 1929 года. Он защитил докторскую диссертацию по философии в Гарварде, затем изучал английскую литературу в Колумбийском университете. Гейст свободно говорил на немецком, французском, итальянском, испанском и греческом, знал латынь и немного арабский. Он почти ежедневно взаимодействовал с государственной полицией гестапо, поскольку дипломатические кризисы следовали один за другим[67]. Гейст был профессиональным «решалой»: когда американского джазового музыканта избили в его собственном ночном клубе или когда пьяный матрос из Бруклина оскорблял диктатора, Гейста будили среди ночи[68]. Благодаря его вмешательству приговор Торстену Джонсону за неуважение к Адольфу Гитлеру сократили с шести месяцев до двух[69].
Гейст был холостяком и жил со старшей сестрой. В свободное время он часто ездил на велосипеде по Берлину, порой забираясь километров на восемьдесят от города[70]. Крупный, мощный мужчина несся на велосипеде по дороге, обгоняя автомобили. Его вполне можно было принять за циркового медведя, вырвавшегося на свободу. Во время велосипедных и автомобильных поездок Гейст собирал важную информацию. Он заметил, что после избрания Гитлера в стране активно началось военное строительство – он насчитал не менее полусотни проектов: аэропорты, казармы, тренировочные площадки, установки противовоздушной обороны. В 1933–1934 годах Гейст не раз видел, как в полях и лесах тренируются штурмовики, явно готовясь к войне, как мальчишки из гитлерюгенда отрабатывают военные приемы в лесах, причем ими часто руководили военные. Среди прочего маршировать и метать гранаты учили мальчиков в возрасте 10–14 лет.
Как генеральный консул, Джордж Мессерсмит читал отчеты Гейста и других консулов в разных городах Германии. Его собственные служебные записки становились все более жесткими. «За малым исключением, люди, входящие в это правительство, обладают менталитетом, недоступным ни для моего, ни для вашего понимания, – писал он 26 июня 1933 года заместителю госсекретаря Уильяму Филлипсу. – Некоторые из них настоящие психопаты и в обычное время находились бы в лечебнице… Здесь происходит настоящая революция, и ситуация очень опасна»[71].
Несмотря на сгущающийся над Германией мрак, Мессерсмит не верил, что Гитлер удержит власть. В середине ноября он писал госсекретарю Халлу о своем изумлении – как целая страна могла быть настолько «загипнотизирована и затерроризирована»? Как люди могут спокойно воспринимать
Детали биографии Гейста см.: «Our Troubleshooter in Berlin».
MSS 0109 – George S. Messersmith Papers, Special Collections, University of Delaware Library, Newark; служебная записка Джорджа Мессерсмита Корнеллу Халлу, 31 марта 1933 года; дело Джонсона, см.: Dispatch No. 1515, 18 августа 1933 года.
MSS 0109, Messersmith Papers. См. также: Geist, «Visit to Stettin». Запись от 21 августа 1933 года; Torsten Johnson to Berlin Consulate, 14 сентября 1933 года.
Показания Гейста на Нюрнбергском процессе. 28 августа 1945 года.
MSS 0109, Messersmith Papers. См. служебную записку Мессерсмита к Уильяму Филлипсу от 26 июня 1933 года.
