Подталкиваемая любопытством, я последовала за ними и увидела десятки таких же посылок, целую пирамиду.
– Для кого все это? – спросила я одного из слуг.
– Для сирот из Аданы.
Я была впечатлена.
– А что в них?
– Одежда и еда.
– Я могу тоже послать посылку сиротам?
– Тебе надо спросить дедушку, – ответил он.
Я с сожалением оторвалась от зрелища, пора было идти в школу. Ранец показался тяжелым, словно свинцовым.
К счастью, день начался уроком поэзии с сестрой Эммой. Она взяла мел и написала на доске большими буквами, своим красивым летящим почерком, имя армянского поэта Бедроса Турияна, умершего в возрасте двадцати лет, что произвело на нас сильное впечатление. Она дала нам прочесть его стихотворение под названием «Турчанка». Я забыла обо всем на свете, запоминая самые прекрасные в мире стихи «Она хочет смотреть, но лишается чувств, ее сердце дымится, как ладан, горя от любви…»
Мое сердце тоже дымилось, как ладан: оно горело от любви к Жилю. После урока сестра Эмма подошла ко мне.
– Луиза, мне бы очень хотелось, чтобы ты принесла стихи, которые пишешь. Я хочу предложить их одному журналу для публикации, – сказала она.
Я посмотрела на нее, ошеломленная этим предложением, и пообещала без промедления показать ей стихи.
Я вышла из школы и с удивлением обнаружила деда, который ждал меня в коляске. Мы поехали по крутым улочкам города, таким красивым в весеннем свете. Рыночная площадь была пуста в этот час. Коляска мало-помалу удалялась от города. Мы ехали молча, слушая стук конских копыт по пыльной дороге. Таврские горы возвышались вдали. Их загадочные глыбы как будто росли из земных глубин. Я смотрела на гору впереди, огромную и величественную. Ослепительные солнечные лучи бились о скалистые выступы. Открывшееся зрелище захватило меня. Дед остановил коляску, чтобы мы могли насладиться чудесным видением и затеряться в красоте этого незыблемого пейзажа.
– Отец возил меня смотреть на Тавр, когда я был ребенком, – сказал он.
– Ты был ребенком, дедушка?
Он рассмеялся.
– Конечно! И до сих пор остался ребенком! Это единственное условие счастья!
Его лицо вдруг посерьезнело.
– Дедушка, почему ты такой грустный?
Он поколебался долю секунды и, наверно, решил, что я достаточно взрослая, чтобы говорить со мной откровенно.
– Была резня в Адане. Наш народ доброжелательно отнесся к приходу к власти младотурецкого правительства, но нас предали.
Его лоб тревожно наморщился.
– Много людей погибло в Адане? – спросила я.
Его голубые глаза смотрели прямо в мои.
– Да, много людей.
Я почувствовала, как бесконечная печаль разлилась вокруг нас.
– Но почему турки их убили?
