и изворотливее.
На обдумывание схемы движения у парня было меньше секунды, поэтому не стоит полагаться на его навыки планирования и реструктуризации! Он голодный двадцатичетырёхлетний мальчишка, отчаявшийся до кражи еды. На его стороне были гормоны, адреналин и страх в чистом его виде. Он сшибал продукты с полок, толкал людей, прямо в стеллажи. Ему удалось оторваться, и теперь всё, что отделяло его от прямой сплошной до дома, – это автоматическая дверь супермаркета.
Последние силы были брошены на преодоление преграды.
Вот только он с таким запредельным упорством отрывался от охранника позади, что не заметил второго.
Тот, крепко сложенный, но худощавый, как бамбук, в последний момент встрял между стеклянными створками и Павлом. Паша даже понять не успел, что его остановило, как тут же оказался сбитым с ног. Больно упав на плиточный пол, он так и не выпустил драгоценный пакет из рук, придавив его своим телом. Сверху его атаковал тот охранник, а следом накрыл и второй.
Чтобы его осудить, окажитесь на его месте и решите эту проблему как-то по-другому. Вперёд. Он подождёт.
Сидя в полицейской машине, он думал только о том, что теперь он преступник.
Как это могло произойти? Почему он попался? Он крал и раньше, не из нужды, а по молодой глупости, но такого ни разу не было! Ни разу! Он вытаскивал из магазинов целые корзины продуктов. Как он мог попасться на грёбанных бургерах?! Как будто кто-то ударил его в локти, подтолкнул его руки к этим бутербродам, чтобы подставить…
Может, за этим стоит кто-то ещё? Кто-то более могущественный, чем он, кто может дергать за ниточки. Кто-то, кто ставил ему подножки скрытно, но не менее изящно…
Паша думал и анализировал. Прокручивал в голове свои действия. Было стыдно, но не за кражу, а за свою глупость. Неосмотрительность. В отделении полиции на него смотрели с легкой ухмылкой. Ну да, конечно, им в жизни не пришла бы такая идея, они бы не опустились до магазинной кражи, они – молодцы, а Паша – дурак. А чего с дурака возьмёшь? Посадить его на пятнадцать суток и влепить штраф. Так они мыслили и, не скрывая, перешушукивались при нём же.
«Унизительно», – в который раз повторял себе парень и не отводил от них злой взгляд. Когда ему в общих чертах объяснили дальнейший ход дела, он подумал, что хуже, чем это, в жизни ничего уже не может произойти.
А потом, менее чем через пятнадцать суток, его отпустили за хорошее поведение. Да и шутка уже о «голодающем Поволжье» никого не смешила, а кормить его и выделять свободную койку – только в убыток. Штраф всё же выписали.
За это время Паша немного ближе познакомился со своими надзирателями и привык к ним. С одним из них они даже обменялись телефонами, потому что Павел занял у него денег на первое время, но не об этом речь.
По выходе Паша уже с твёрдой решимостью пошёл разбираться со своим дерьмом, чтобы больше не попадать в такую ситуацию.
Чёрная, во всех смыслах, полоса в его жизни, оставила мораль: как только ты попытаешься
