и ее отменой был момент – я увидела, как он мысленно бросил проект. На одной встрече он был очень увлечен, а потом – все. Эта картина была для него мечтой, он хотел снять ее больше всего на свете. И он был очень заинтересован во мне.
– Как назывался фильм?
– «Пиранделло».
– Угу.
– Ты знаешь его? Он был драматургом. Из Италии. Но фильм не о нем. Это было рабочее название. Не окончательное. На следующей встрече Бигл уже мысленно отстранился. Что-то другое заботило его куда больше. А в Голливуде нет ничего, о чем бы режиссер заботился больше, чем о своей следующей картине.
Я отвечаю:
– Если он болеет, то чем? СПИД? Если парень собирается умереть, он будет переживать об этом больше, чем о своей следующей картине. Молодые парни, которые собираются умереть и знают это, переживают, что это несправедливо. Или они стараются убедить себя, что этого не произойдет. Может, это и хорошо – жить, не веря, что умрешь. Я не сильно разбираюсь в переживаниях стариков, готовящихся к смерти. При мне старики особо не умирали.
– Режиссер, который вот-вот умрет, будет переживать о фильме еще больше, – спорит она. – В конце концов, это не просто его следующий фильм, это его последний.
– Где он сейчас?
– Никто не знает.
– Я где-то читал, – говорю я, – что он работает с японцами над форматом HDTV.
– Я тоже слышала эту историю. Но это не помешало бы ему отвечать на мои звонки.
– О, так вот как у вас обстоят дела, а?
Она берет меня за руку. Мы делаем пару шагов, а затем она произносит следующую фразу:
– Когда кто-то лжет тебе, ты это знаешь.
– Да что ты?
– О, Джо, – вздыхает она и как бы прислоняется ко мне. Я в восторге от этого, я признаю.
– Я ведь женщина. Мужчины должны мне лгать. А раз я красивая женщина, мне это должно нравиться. Я живу в Голливуде, где правда – это дефект речи. Казалось бы, меня это не должно так задевать. Но я хотела сниматься в этом фильме. И кто-то отобрал у меня эту возможность. Они лгут мне о том, почему. С одной стороны, дело в деньгах. Если они отменяют фильм, потому что Бигл заболел, это попадает под пункт контракта о непреодолимых обстоятельствах. Не во всех контрактах, но в этом – да. Если они расторгают контракт, потому что Бигл передумал, или получил другой фильм, или что угодно еще, кроме цунами, землетрясения, тайфуна или войны, они должны заплатить мне огромную компенсацию за отмену.
– Сколько? – спрашиваю я ее.
– В общей сложности почти 750 000 долларов.
– Ну, – говорю я, – за такое стоит побороться.
– Джо, произошло еще кое-что. Я разозлилась. Я хотела понять, что происходит. Что это за игра. Мой собственный агент, Бенни Хоффрау, надул меня. Я хотела узнать, что к чему. Выяснить, что для него важнее, чем я. Я пошла к Кравицу…
– Что за Кравиц?
– Дэвид Кравиц – глава RepCo. Что делает его одним из десяти, пяти, а то и трех самых влиятельных людей
