то означало бы, что ты ещё не знаешь сострадания, его источника.
– Источника сострадания?
– Да. В любом сердце есть как ненависть, так и сострадание. Соответственно, сердце – внутренний источник не только зависти и злопамятства, но и сострадания.
– Выходит, вы здесь терпите голод и лишения, чтобы не забыть о том, что ещё способны на сострадание?
– Да. С потерей сострадания утрачивается и смысл жизни.
– В чём же смысл…
– Моей жизни?
– Да.
– Ничто не вечно. Сегодня ты можешь быть членом богатой, ни в чём себе не отказывающей семьи, а завтра просишь милостыню.
– Значит, вы были из богатой семьи? – поинтересовался Снежок. – Давно?
– Давно.
Старик замолчал. По высохшим морщинистым скулам покатились слёзы. Он вытер их высохшей рукой:
– Уже не важно. Нужно учиться отпускать всё прошлое, принимая настоящее. Если ты бежишь от прошлого, в твоих же интересах бежать как можно быстрее. Иначе оно постоянно будет догонять тебя.
– Но бежать всё время же невозможно? Однажды ты устанешь и снова остановишься.
– Да, но когда ты остановишься, то поймёшь, что изменился.
– Хм…выходит, вы пошли сознательно на жертву во имя блага?
– Да. Так как жертва задаёт направление смысла. Кажется, уже наступила ночь. Пора спать. Тебе же негде? Верно?
– Верно.
– Иди за мной.
Старик всё время шёл прямо, мимо домов, затем, резко свернув налево, стал спускаться вниз, по заросшей тропинке, ведущей к свалке бытовых вещей.
Снежок оказался перед самодельным домиком, построенным из подручных материалов: всевозможных железяк, досок, стульев, диванов и другого хлама.
– Мы пришли! – донеслось из темноты, что‐то прогремело, и со скрипом открылась дверь. – Проходи.
Небольшая, довольно уютная комнатка, освещённая тремя автоматическими ярко-жёлтыми лампами, поприветствовала старика и ночного гостя. С левой стороны комнаты, возле пыльной части недавно целого дивана, неканоническими стопками высились старые башни книг. Напротив них в полутёмном углу ютилась его вторая половинка.
– Голоден?
– Очень.
– Там вроде в кастрюле что‐то оставалось, можешь доедать. Я не хочу.
– Хорошо.
Снежок заглянул в алюминиевую кастрюлю, стоящую на компактной самодельной плитке. На самом дне ещё оставалась каша.
– Подкрепился?
– Спасибо, да! Каша вкусная!
– Раз вкусная, то теперь можно ложиться и спать. – Старик широко зазевал, выключил лампу, лёг на левую половинку дивана. Снежок лёг на правую, но сон даже и не думал подступать к ещё бодрому ищущему сознанию. Мысли о чудаковатом старике не давали Снежку покоя, будоража его бесконечными вопросами.
