нос моторки так, чтобы волны не могли ее снести, и двинулись по направлению к лесу. Ракушки, слагавшие пляж, лежали настолько рыхлым слоем, что мы проваливались в них до середины голени. На опушке я обратил внимание на обилие всякой живности. В траве шныряли какие-то ящерицы, грызуны, жуки, кузнечики и всевозможные мелкие зверюшки, а над нашими головами, противно жужжа, роями вились насекомые. Среди кустов, деревьев и над полянами порхали незнакомые птицы, украшенные разноцветным оперением, наибольшие из которых были величиной с курицу, а самые маленькие – меньше воробья. Над густой травой, усеянной цветами, вились многочисленные бабочки удивительной раскраски, и некоторые из них достигали размера чайного блюдца. Порой они, как по команде, тучей поднимались в воздух, пестрым вихрем кружили над поляной, взблескивая на солнце всеми цветами радуги, и так же дружно вновь опускались на цветы, кусты, траву. Воздух был наполнен пронзительными птичьими криками и громким стрекотанием то ли кузнечиков, то ли цикад, которых, кстати, в Крыму нет. Вернее, говорят, что какие-то есть, но они не поют.
Мы углублялись в лес, дивясь всему, что нас окружало: невиданным деревьям, плодам, животным. Идти было трудновато из-за поваленных полусгнивших древесных стволов, теплых луж и мелких ручейков. Порой ноги чвакали в теплой, словно суп, воде среди жёсткой и стабурючей, как массажная щётка, травы. От нас во все стороны россыпью шарахались то ли мелкие лягушата, то ли ещё какие прыгучие земноводные или рептилии. Мы остановились у дерева с плодами, похожими на виноград, но тяжелые гронки были по форме наподобие рябиновых, а ягоды – величиной с вишню, золотистого цвета, прозрачные и сочные с мелкими косточками внутри. На вкус они оказались удивительно приятными, кисло-сладкими с нежным ароматом. Мы стали с жадностью поглощать их, так как оба давно хотели пить.
Когда Лёня наклонил очередную ветку, чтобы я сорвал увесистую гронку, в нескольких метрах от нас послышался осторожный шелест раздвигаемых ветвей. Меня почему-то внезапно охватило чувство неясной тревоги, а по спине поползли мурашки ужаса. Я посмотрел в сторону, откуда слышался шелест, и едва не лишился чувств. Из-за ветвей на меня смотрело злобное человекоподобное существо с красными глазами. Видя мою искажённую ужасом физиономию, Лёня оглянулся, и его реакция была мгновенной. «Бежим!» – крикнул он и тут же опрометью кинулся назад, к лодке, а я – вслед за ним.
Мы неслись, перепрыгивая через бурелом, через лужи и ручейки, проваливаясь в грязь и не обращая внимания на колючие ветви кустов и деревьев, которые хлестали нас по лицу и по чему попало, рвали на нас одежду и кожу. Лёня первым выскочил на берег, столкнул в воду лодку и кинулся к мотору, а я, собрав все силы воедино, оттолкнул её ещё дальше и вспрыгнул на нос. Я оглянулся и, испытывая смертельный ужас, увидел, как гориллоподобное существо, неуклюже ковыляя по рыхлому ракушечному пляжу и злобно ухая, несется к лодке. Оно уже готово было броситься в воду, чтобы нас настичь, когда Лёня неистово рванул ручку стартёра.
