под вечер. Думал, не нанять ли охрану. Наверняка эти в балаклавах ещё пожалуют. Что они там говорили? Никуда не лезть, сидеть тихо? По пути позвонил Ире и назначил ей свидание на завтра. Вообще ни на что не намекнул, это лучше в глаза сказать.
Жена встретила как обычно. Что-то промямлила про ужин. Он очень устал, ну ещё бы. Бросил ей что-то обидное. Прошел в свою комнату, не раздеваясь грохнулся на диван. Барсетку швырнул на стул. Почти задремал, но в дверь вскоре постучали:
– Серёжа, я ужин разогрела. И нам надо поговорить.
Его пальцы сжались непроизвольно. Рефлекс какой-то. Он мог контролировать всех, но не себя. Иногда не себя. Ему надо срочно разобраться с этими в камуфляже. Две бабы. Как это возможно с ним? Если бы не их охранник с пушкой, он бы размазал их по асфальту. Оборзели, твари!
– Что еще там? – он приподнялся. Жена мутным пятном расплывалась на фоне двери.
– Я с тобой развожусь, – заявила Наташа.
– Чего ты делаешь…
– Стой! – Наташа вытащила телефон. – Я включила видеокамеру.
Видеокамеры. Телефон. Прослушка. Мышь. Он рефлекторно обернулся: рядом с монитором лежала компьютерная мышка на коврике. Вспомнился утренний диалог с бандитами – каждое слово, каждое движение. И его страх. Дрожащие руки и ноги, злость внутри и невозможность её выплеснуть. Сергей застыл на месте. Он уже почти замахнулся, но остановился. Она и правда его снимала на видео.
– Я с тобой развожусь, – уверенно повторила Наташа. – Ты больше не прикоснешься ко мне. Я уеду, и ты обо мне забудешь.
– Куда ты уедешь? – Сергей попытался прийти в себя.
– Для тебя не имеет значения. Иди, ужинай. Твои любимые котлеты с овощами.
Так, ладно. С женой он разберется потом. Завтра он всё решит. Сперва Ирина, потом надо нанять спецов, пусть проверят квартиру на предмет жучков, телефоны. Жена потом. Они что сегодня, все с ума посходили?
* * *
Трое без балаклав, но в камуфляже зашли в съемную квартиру на окраине Москвы. Скинули обувь, сумки сложили в коридоре. На кухне встали полукругом, вытянули правые руки вперед ладонями вниз. На женскую легла мужская, на мужскую – еще одна женская. Негромко и одновременно, глядя друг на друга, произнесли:
– Не обижайте маленьких Анют.
Затем троица обнялась. Мужчина открыл холодильник:
– Займусь едой.
– Мы переодеваться. Да, сестричка? – спросила блондинка.
– Иду, – ответила брюнетка.
* * *
Всё началось очень давно. Ане было пять лет, когда отец впервые поднял на неё руку. Девочка пролила чай на его брюки, отец высвободил ремень и пару раз хлестанул дочь по попе. «Для профилактики», – сказал он. Мать смотрела на всё сквозь пальцы. Девочка долго плакала, а жёсткое воспитание вскоре продолжилось.
Если бы Аня помнила себя до пяти лет, то не сильно
