тропинке к лесу шла бабуля. Наверно спешила на восьмичасовой автобус. Она не заметила нас, сидящих на дереве.
– Мы, что прямо сейчас туда залезем?
– Нет, в районе четырёх ночи. Поэтому пошли спать.
– Рано же ещё!
– Надо отдохнуть.
Так, мы и поступили. Пришли на дачу. Залезли в дом к бабуле и стянули пачку седативных. Приготовили шесть котлеток из сырого фарша. Я достала из отцовского шкафа поясную сумку для снастей. Упаковала два фонарика, котлетки, большую пачку красного перца, две отвёртки. В сумку сложили когти, бинокль, прибор ночного видения, якорь, который я предварительно обмотала плотными чёрными колготками, на несколько раз. Две тёмные сумки, плед. Я достала из подвала самодельную тележку, сделанную из моей старой немецкой коляски. Поставили на зарядку сотовые телефоны и легли в одиннадцатом часу. Но сон не приходил. Мы пошли на детскую площадку в лесу. Сели на железные качели лицом к друг другу.
Ники задавала вопросы.
– Лиииин? А роботы в будущем будут?
– Только роботы-пылесосы и робкий искусственный интеллект, один из которых создаст твой прЫнц. Ещё будут дроны и прозрачные телефоны без кнопок.
– А мы полетим на Марс?
– Да, там будет колония из двадцати двух человек.
– А что случится с нами, когда прилетят «Они»?
– Ники, это долго рассказывать.
– Ну, хоть чуть-чуть!
И я ей поведала про метеориты, про разлом, про Акридеров и Глиссеров. Как мы остались одни в сыром бомбоубежище, как со страхом искали в руинах, еду и медикаменты. Как я нашла в подвале колледжа вирус, который погубил всю колонию инопланетной саранчи:
– Я пошла на разведку по двухэтажному бункеру. Глеб, один из выживших парней, говорил, что туда стаскивали старые книги. В надежде, что я найду литературу для детей, чтобы отвлечь их. Зашла в помещение Агрохима. Пошарила фонарём по полкам с папками и книгами. На глаза мне попалась баррикада из картонных коробок. На нижней – выцветшим маркером написано «Худ. Литра». Я начала снимать верхние. Заглянула в предпоследнюю. Внутри находилась папка с номером 524 BmCPV Шелкопряд. Я подняла её. Под ней лежали восемь чашек петри. На каждой наклеен пластырь и ручкой подписано BmCPV-TS4, BmCСV-TS4, BmCPV-AS7, и так далее. В других чашках находились образцы насекомых, гусениц и бабочек. В одном – кузнечик, во втором – паутина и высохшие яйца. Пролистала папку с текстом, выбитым печатной машинкой.
Непарный шелкопряд
(Lymantria dispar) считается одной из самых распространённых бабочек в Европе и Азии. Гусеницы бабочек питаются листьями дуба, берёзы, липы и других деревьев.
Как правило, самки шелкопряда откладывают несколько сотен яиц в виде одного большого кокона, который оберегает яйца от непогоды и служит первым "обедом" для только вылупившихся гусениц.
Вирус-паразит превращает гусеницу шелкопряда в ходячую «биологическую бомбу» – он заставляет личинку влезать на вершину дерева, где умирает, а её «вирусное» содержимое распыляется над здоровыми шелкопрядами
