с его шикарным особняком. Я помню видео с его допроса. На нем он твердил, что деньги ему подкинули и всё это провокация.
Ну раз подбросили. Значит, их там и быть не должно. Проверим.
– Привет! – женский голос выбил из моей головы коварные планы.
– П-п-ривет! – икнула я. На меня смотрела Яна, та самая четырнадцатилетняя девочка из соседнего двора, которую искали всем городом в сентябре две тысячи пятого. Я упустила самую печальную трагедию моего сознательного перехода сюда – встреча с теми, кто не дожил до вторжения. Её найдут мёртвой, весной следующего года. А потом и Катю, через год – Таню, через пару месяцев – Олю и ещё одиннадцать девочек от девяти до шестнадцати лет, имена которых я просто не запомнила. Убийцу найдут, но в далёком девятнадцатом году. Попадётся случайно, спустя три года после последнего совершенного убийства. Я помню, как мать, и отец Яны рыдали на похоронах. Как повесился её старший брат из-за чувства вины. Ведь в тот день он не пошёл её встречать. Мы жили в соседних дворах. Росли в одной песочнице. Яна немного младше меня, поэтому общих тем для разговоров у нас мало. Простое вежливое соседство и взаимопомощь. Но я помню, с какой надеждой мы искали её живой. Вдруг она просто обиделась на родителей и сидит где-нибудь у подруги или у парня. Но, увы.
Что мне сказать? И нужно ли это? В конце концов, я пришла сюда, чтобы спасти мир, а не 15 человек, которые вероятнее всего, погибнут от нашествия саранчи через каких-то двадцать лет. Двадцать лет счастливой и беззаботной жизни! А может быть, сработает эффект бабочки и возможно, умрёт кто-то другой для естественного баланса? А сегодня в нашем городе случится ещё одна катастрофа. Большая дорожная авария унесёт жизни двадцати человек. Об этом будет гласить табличка на столбе, прямо за спиной, стоящей передо мной Яны.
– Как дела? – слегка щурясь от солнца, спросила она.
– Хо-ро-шо. – медленно процедила я, вглядываясь в её сногсшибательные веснушки. У этой девочки красивые выразительные серые глаза кошачьей формы и густые светлые ресницы в тон белокурому каре. Девочку хоронили в закрытом гробу, так как от её миловидной внешности ничего осталось. – Яна, прости, мне нужно идти. – Промямлила я. Улыбка сползла с лица собеседницы.
– Тогда до встречи! – пожала плечами ещё живая счастливая девочка.
Я не заметила, как оказалась в другом конце района перед домом своей лучшей подруги Ники. А точнее, перед котлованом и стройкой. Почесала затылок. Город только начинал возведение новостроек. После вторжения я её не видела и не знала, живы ли она и её сыновья.
Я развернулась и пошла к дому родителей Подруги. Стройка и её старая квартира находились в одном дворе. Поднялась по ступенькам и набрала в домофон нужный номер. Дверь запиликала и открылась. Ника стояла на пороге в домашних шортах и футболке. При виде смуглой девушки все мои внутренности скрутились, сжались и ухнули вниз.
– Какие
