больше из вежливости Меркулов. Как ни крути, а ментами они были, ментами и останутся, как ни переименовывай ведомство. Впрочем… лучше так. Ибо «полицаи» звучали бы ещё ужаснее.
Выходя из квартиры, Меркулов столкнулся с Гаврилюком.
– Я закончил, – отчитался Владимир.
– Отлично, – у нас есть ещё дела, но сегодня мы уже ничего не успеем, – он поднял руку и посмотрел на часы, спускаясь по лестнице. – А завтра с самого утра к сорок седьмой школе подойдёшь, там и встретимся.
– Так точно, товарищ майор, – отрапортовал Гаврилюк.
– Всё, до завра, лейтенант – у парадной Меркулов пожал руку коллеге и направился прочь от этого дома, погрузившись в свои размышления.
Домой идти не хотелось, ведь там была Лера. Как-то всё неправильно сложилось. Он не может вернуться с работы в собственную квартиру, потому что там живёт женщина, которую он совершенно не любит. Причём ему давно начало казаться, что это чувство вполне взаимно. Но как вот так взять и разрушить то, к чему уже как будто и привык?
Мужчина шёл по улице, не замечая весенней мороси, которая заставляла щуриться, ресницами задерживая мелкие капли дождя. «Сейчас бы домой под одеяло и посмотреть какой-нибудь тупой сериал», – думал он, но тут же запретил себе эти мысли.
Он попытался переключиться на работу. Давненько на районе не случалось убийств: район – то тихий, старый, одни бабушки живут. А все остальные пребывают в полной уверенности, что находятся в безопасности под чутким взглядом старушек. Как бы ни так. Преступления совершаются в тот самый момент, когда внимательная пенсионерка отвернётся на подгоревший блин, наклонится за упавшим биноклем или просто задремлет на своём ответственном посту у окна. И тогда никто, никто не даст свидетельских показаний, никто не опишет особых примет, и оперативники вот так будут ломать голову над тем, в каком направлении вообще двигаться. Потому что никаких подсказок не будет.
Меркулов сам не заметил, как оказался у дверей до боли знакомой рюмочной.
– Снова придётся врать, что задержали на работе, – сказал он сам себе, подходя к барной стойке.
– Здравствуйте, товарищ майор, Вам как обычно? – радостно поприветствовала его высокая брюнетка за стойкой.
– Ксюшечка, милая моя, сколько раз я тебя просил не называть меня так? Или ты специально оповещаешь всех присутствующих в баре о моём приходе?
– Прости, Юрочка, вырвалось. Тебе пива? – улыбнулась девушка.
– Нет. Налей мне сто грамм коньяка.
Уже через минуту перед Меркуловым стоял бокал с коньяком и блюдце с аккуратно нарезанным лимоном.
***
Вернувшись домой, Ткаченко сразу направился на кухню. Там уже сидели за столом дети и жена.
– Ты сегодня так рано? Сейчас положу тебе. – Александра достала четвёртую тарелку. – Дети, вы поели? Тогда бегите в свою комнату.
Поздоровавшись с папой, дети выбежали из кухни. Александра вспомнила про раннее происшествие:
– Ну, как там оно?
– Дело
