том, что я не та, кто ты думаешь…
Несмотря на тропическую жару, моё тело пробивает озноб.
Я не могу поверить, что попался на это уже в который раз. Забар, Мирея, и вот теперь… Юна?
Из всех людей – Юна?
Это не укладывается в голове. Не имеет никакой логики. Никакого смысла. И всё же я не ослышался. Она сидит здесь, повернувшись ко мне спиной, и признаётся, что всё это время водила меня за нос. Откуда-то из глубин живота поднимается кипящий сгусток гнева, который начинает распирать лёгкие. Не оставляя ей шанса нанести удар первой, я выхватываю свою плазмодрель (хотя до сих пор не уверен, в рабочем ли та состоянии) и направляю ей прямо в затылок.
– Говори, – произношу я твёрдым голосом. Заставить его не дрожать стоит мне больших усилий.
– Лучше тебе увидеть… – Она начинает медленно подниматься.
– Эй-эй! – прикрикиваю я, крепче сжимая рукоятку оружия. – Клянусь, одно неверное движение – и я нажму на сенсор!
Ну почему, Юна, почему?!
Зачем вынуждаешь меня угрожать тебе? Ведь всё шло так хорошо… Ну, то есть не совсем всё. Ладно – почти ничего. Но ведь ты, именно ты была для меня практически единственным уголком уверенности в мире, переворачивающимся с ног на голову у меня на глазах! А теперь… От обиды хочется пробить себе лоб стволом плазмодрели.
– Ты правда сможешь выстрелить в меня? – спрашивает она, выровняв спину. Её комбинезон, спущенный ниже талии, белым пятном плавает в клубах пара.
– Даже не сомневайся.
– Тогда мне лучше поднять руки вверх.
С этими словами она делает ровно то, что сказала. С одним лишь нюансом: полностью поднимается лишь её левая рука, в то время как вместо правой в эфире зависает короткий обрубок.
– Что… что это за хрень?! – кричу я, врезаясь своим воплем в сотворённую специально для этого места атмосферу тотального спокойствия и безмятежности. Мне хочется бросить пушку и подбежать к ней, но я вовремя одумываюсь: возможно ли, что ИИТ всё ещё удерживает меня в своём мире и продолжает забавляться с моим воображением?
– Если хочешь, можешь подойти ближе. Не опускай оружие, если не доверяешь мне.
Ага, так я тебе и поверил!
Как будто я не видел, что ты способна делать с людьми парой махов ногами! Такие мысли проносятся в голове, пока мои собственные ноги сами несут меня к ней. Глупые ноги, мы же были заодно! Я практически касаюсь выходным отверстием плазмодрели её мокрых перламутровых волос. Теперь я вижу, что на том месте, где раньше была рука, нет никакой крови. Но зато есть…
Нет, не может быть.
Юна медленно разворачивается лицом ко мне. «Эй, ты же не одета!» – кричит моё сознание, но губы остаются решительно сомкнуты.
То факт, что она стоит передо мной, ничем не прикрывшись, становится меньшим из потрясений. Я скольжу взглядом по её оторванной руке, из края которой торчат спутанные провода и какая-то молочно-белая неровно оборванная оболочка, по плечам и животу, поделённым тонкими полосами на
