style="font-size:15px;"> Гюрза присела и дотянулась рукой до крупного камня. Тот походил на костистый череп молодого верблюда – а, может, им когда-то и был – но в последние десятилетия прочно обжился на новом месте: у торговых рядов.
Камень этот Аниса знала хорошо: за ним мощеная песчаником улочка скоро заканчивалась, чтобы обернуться драгоценной мраморной белизной. Свернешь налево – окажешься у палаток Хан-аль-Хана, ступишь вправо – войдешь в кварталы мастеров.
Аниса помнила, сколько шагов было до пестрых палаток. И сколько отделяло ее от Дворца. Не раз слышала, как грузно звучала под сапогом сколотая окрошка окраин и – в противовес ей – тонко пел ухоженный мрамор дворцовых плит. И потому когда знакомый звук истончился, напряглась. Мягко сжала пальцы торговца и аккуратно, почти невесомо сделала еще один шаг.
Под ногами прошелестел ветер. Он поднял с камня привычную желтую пыль, которая сегодня непривычно пахла терпкой травой, и ласково опустил ее к ногам Гюрзы:
«Видишь? Не жжется. Здесь безопасно, иди».
Как же, безопасно. Но фате приходится притвориться, что она верит – что песку, что ветру – и позволить себе немыслимую роскошь: новый, крошечный шаг.
Снова тимьян, только на сей раз с вязкой примесью чароведского бадьяна. И Аниса понимает: дальше торговцу нельзя. Почему?
Бадьянная трава обманчиво сладка. Однако если вдохнуть ее чуть глубже – на языке проступает привычная горечь, и голова начинает неизменно плыть… Подаренный тимьяном дурман постепенно притупляет голос чароведской метки, но и ему не под силу заглушить его целиком, полностью.
Приходится расцепить пальцы. Оставить Варру позади, у верблюжьего камня, и пообещать: если повезет, Гюрза вернется. Найдет торговца и проведет его по безопасной границе. Если нет…
Сообщник против. Пытается сдержать ее, гневно шепча, чтобы она не глупила. И даже уговаривает: на сей раз мягко, как ребенка. Случись ему так говорить с ней в старом схроне, фата бы послушала, но тут понимает: нельзя. Сеть здесь, а сонный камень – в казармах. И у Гюрзы с собой лишь отцовская кровь.
Наверное, делать того не стоит, но… Аниса возвращается. Приподнимается к самому лицу торговца, случайно задев успевший стать колким волос, и шепчет:
– Дальше – одна. Доверься.
Стражница не знает, можно ли верить случайному человеку, и способен ли на то Варра. Знает только одно: если силки сомкнутся сразу вокруг них обоих, выжить не удастся никому. И потому Гюрза уверенно делает новый шаг. Остановку – как танец. И еще один шаг.
В причудливом узоре из шагов-остановок кистью служит Анисин сапог, а полотном – пористый камень. Картина эта нравится любопытному ветру, который мелодично шуршит под сапогом мелкой пылью.
Ветер поет. Колкие песчинки – тоже, и во всем этом великолепии Гюрза делает последний шаг. Дальше нельзя, дальше – мрамор. А она умеет говорить только с песчаником – простым, как и сама фата.
Получится?
