что у Петраса свора гончих имеется, иначе ни в жизнь тебя в этих лесах не сыскали бы. – Вей подхватил ее на руки.
Значит, то был кузен.
Лайсве помнила его сопливым мальчишкой, всего на год старше их с братом. Сейчас он стал такой взрослый и важный.
– Не расскажешь, что случилось?
Лайсве спрятала лицо у брата на плече.
– Ну и ладно. Жива главное. Целитель тебя быстро на ноги поставит, вот увидишь.
– Прости, – в ее горле будто встал ком, царапая изнутри. – Я не хотела добавлять хлопот.
– О чем речь? Ты вдохновляешь на подвиги! – И брат потащил ее к дороге.
– Что, даже лучше, чем селянки на сеновалах?
Рядом с братом страх отпускал, словно он был ее броней. Надо забыть и не думать, не вспоминать о произошедшем. Никогда больше!
– Селянок в Мунгарде, что грязи, а сестра у меня одна.
Сделалось совсем спокойно. Вей поудобней перехватил Лайсве за талию. В просветах между деревьями показались роющие копытами землю лошади и снующие вокруг них поджарые псы.
– К тому же, возможно, нам не придется ехать в Нордхейм. – Вейас усадил сестру в седло впереди себя и направился вслед за Петрасом.
Лайсве уснула в самом начале пути и очнулась, лишь когда брат снимал ее с лошади. Посреди дремучего бора притаилась двухэтажная усадьба из круглых бревен. Леса Докулайской долины примыкали к замку Будескайск и принадлежали древнейшему роду мертвошептов Гедокшимска – роду кузена.
– Охотничий домик, – пояснил Петрас и распахнул дубовую дверь. – Здесь удобнее, чем в моем замке, и не придется беспокоиться, что кто-то из слуг донесет ищейкам или вашему отцу.
Вейас устроил сестру на приземистой лежанке, покрытой соломенным тюфяком, спеленал шерстяными одеялами и подложил под голову побольше подушек. В камине потрескивали смолистые дрова. Брат взял кочергу и пошевелил их, чтобы разжечь пламя еще сильнее.
Кузен же скрылся в глубине дома. Должно быть, разыскивал следившего за хозяйством слугу.
Вскоре раздались возбужденные выкрики.
– Я уже не мальчик, а вы не мой наставник, чтобы меня отчитывать. Я хозяин и лорд, все будет по-моему!
Послышался успокаивающий, миролюбивый голос, похожий на тот, каким нянюшка усмиряла детские истерики близнецов. Наверху затопотали и бегом спустились по лестнице.
Вейас обернулся.
– Я договорился, за Лайсве присмотрят. Перекусим и будем выдвигаться. Нас уже ждут, – обронил Петрас и снова ушел.
– Вы уезжаете? – встревожилась Лайсве.
– Вернемся к ночи. Я обещал Петрасу кое в чем подсобить. – Вейас погладил ее по волосам, напоминая отца. Как он там один? Совсем, видимо, истосковался, раз решил отправить в погоню за ними ищеек. – Не грусти. – Он ущипнул Лайсве за щеку, прям как в детстве, и последовал на кухню за Петрасом.
По лестнице спустился невысокий мужчина в свободных штанах и рубахе из беленого льна. Это
