style="font-size:15px;"> – Тихо, – мне оставалось только его обнять. Он уткнулся мне куда-то в плечо и сжал так, что становилось трудно дышать. Руки сами начали гладить его по спине, а губы шептать, – Все хорошо, все хорошо…
Истерика продлилась у него довольно долго, приступ, казалось, никогда не закончится. Стоило ему перестать задыхаться, как он начал скулить, снова задыхаться, и вот казалось, что он успокаивался, как из его рта вырывался тихий смешок, который перерастал в совершенно не контролируемый хохот, и так несколько раз, пока он совершенно не выдохся. Просто вырубившись у меня на плече.
Отчасти я догадывалась о причине его срыва, скорее всего в нем просыпался так глубоко спавший до этого волк, и на фоне рабства, боли, трупов, побега и выматывающего пути по пустыне с минимальным количеством воды и без еды, это стало последней точкой, так называемым спусковым крючком. Ему страшно и больно, он совершенно не знает, что делать, ему всего шестнадцать лет. Я его понимала, и от этого становилось только хуже… Мне тоже было страшно, до безумия.
В какой-то момент, полностью измотанная я тоже уснула, сильнее обнимая оборотня, пытаясь хотя бы так согреться. Не знаю почему нас не тронула живность, что так и продолжала шуршать вокруг, но спасибо ей, ведь каким-то образом мы все же пережили еще одну ночь.
Проснулись мы одновременно, две пары мутных глаз уставились друг на друга совершенно не понимая, где они, да и кто. Солнце только поднималось из-за горизонта, разгоняя холод и обещая своим светом все же в итоге сжечь нас где-то в полдень, возможно оставив после себя только пепел.
– Пить? – хрипло предложила я, смотря на помятую и скрытую песком, и грязью физиономию, и все же все-таки отлипая от такой полезной ночью грелки. Казалось, температура тела Волдора была действительно намного выше моей. Я неосознанно нахмурилась, является ли это особенностью его расы?
– Да, – просипели мне в ответ. Терять время я не стала и все же достав фляжку протянула ее оборотню. Сделав всего пару глотков, он передал мне ее обратно. Пара моих глотков, и, казалось, вода плещется на самом дне. Воды все меньше, как мы ее не экономили, получалась так себе. Сегодня, завтра закончится. Полной осталась только одна фляжка, чуть больше пол литра, каких же либо источников по близости или же даже в одолении не наблюдалось.
– Как ты? – взгляд снова метнулся на вялого оборотня, который как-то потерянно тер лицо руками. Что же грязь он размазал только сильнее. Еще вчера он протирал лицо, не самой чистой тряпкой, остатком толи от моих штанов, толи от своей рубашки, в попытке хоть как-то сделать его чище. По мне все стало только хуже. Про свое я просто промолчу, пыль и грязь просто уже вросла в него.
– Нормально, – глухо ответили мне, – Прости, просто…
Предложение он не закончил.
– Ничего. – мотнула я головой, – Бывает.
Мне только кивнули, то ли молча благодаря, то ли соглашаясь, что действительно всякое бывает.
Так молча мы огляделись по сторонам, встали, размяли
