В детском саду. У… у вашей дочери.
– Чего? – Смотрю на неё и хочется откровенно заржать, что я и делаю. Это недоразумение Элкино, с фантазией. Вот только дочь мою я точно трогать не позволю! – Ты совсем ополоумела, девочка? Страх потеряла?
– Я… я правду говорю… я… Вы не верите? – глазищами хлопает, да закончит она уже этот цирк? – У меня… у меня доказательства есть. Сейчас.
Лезет в свою сумочку – сейчас только замечаю, что это даже не сумочка, небольшой рюкзачок, что на спине у нее болтается. Никогда не пойму страсть девиц к этому убожеству вместо нормальных сумок.
– Вот. – Достает какую-то книжку, протягивает мне.
Это не книжка, альбом с фотографиями. На титульном листе надпись – Детский музыкальный сад «Веселые нотки».
Что?
Сглатываю, открываю первую страничку. Там фотографии каких-то женщин. Нет, не каких-то. Пару я точно знаю. Воспитатели моей Пушинки – Ирина Сергеевна и Светлана Владимировна.
Взгляд падает на фото пожилой дамы.
Сглатываю еще раз…
Директор детского сада Элеонора Григорьевна Сазонова. Твою ж… дивизию…
А рядом… рядом с ней на фото Лика-клубника. В той же скромной строгой блузке с брошкой. И юбка та же. И пучок.
Холодею, чувствуя, как горячий пот начинает течь по спине.
Ангелика Витальевна Клубничная.
Серьезно? У неё фамилия Клубничная? И зовут не Анжелика, а Ангелика? Ангел, значит? Или… все-таки… Лика-клубника… Не зря, значит, я ее так окрестил.
Выходит, она… а я её чуть не…
Чёрт…
Зажимаю пальцами переносицу.
Кретин. Идиот.
Воспроизвожу в памяти ту минуту, когда зашел в домик охраны и увидел её.
Ведь сразу подумал – училка!
Дебильная блузка с жабо и брошкой, точно, как у этой придурочной Снежаны Денисовны из глупой передачки. Я сам-то ее не смотрел ни разу, видел пару сюжетов, на мемы разобранных.
Пучок такой строгий, словно ей не двадцать, а…
А, кстати, сколько? Сейчас вот мне кажется, что ей и двадцати нет. Но разве взяли бы такую молоденькую в элитный детский сад?
– Лет тебе… вам… сколько?
– Это имеет значение? – голосок все еще дрожит, но в нем уже больше уверенности.
Не имеет, конечно, и вообще, я не вправе спрашивать. Но как выпутаться из этой истории?
– Двадцать один, если вам так интересно, – крепнет голос, становится четче, – будет… Скоро.
– Скоро, это месяцев через одиннадцать? – не могу удержаться, поднимаю глаза на нее. И тут же хочется сквозь землю.
Чёрт, она правда же малышка совсем. Наивная, это теперь невооруженным глазом видно. Может, и невинная. Чувствую комок, к горлу подступающий.
– Тебе… вам умыться надо. Ванную я покажу.
– Не надо. Я…
– Надо. Поверьте. Пойдемте со мной.
– Я никуда не пойду.
– Не бойтесь. Я… я все понял. Осознал.
